— Порезвились, и хватит! — сказал голос из-за кулис, но это был уже другой голос. — Теперь я резвиться буду…

Черный туман пополз по снегу, и вскоре вся публика оказалась по пояс в нем. И бежать было уже поздно — туман был густым и вязким, угодив в него, никто не мог сдвинуться с места. Элис поднялась со своей скамьи, все ее силы уходили на то, чтобы не закричать и тем самым не уронить королевского достоинства. И ей это удалось до того самого момента, когда она лишилась чувств. Сиятельная Элис упала бы в черную слизь, растекавшуюся под ногами, но лорд Бранборг, которого она так от себя и не отпустила, подхватил ее, перекинул через плечо и попытался вытянуть ногу из густеющего месива, но ему удалось лишь вытащить ее из сапога. Стоять так с королевой на плече было крайне неудобно, и он вернул ногу назад. Оставалось только ждать, что же произойдет дальше… Страха ни за себя, ни за королеву, ни просто страха он не испытывал — что-то подсказывало ему, что всё закончится благополучно, если, конечно, не случится паники, и люди просто не передавят друг друга. Слой слизи под ногами становился всё тоньше и всё гуще, но дальше уже не растекался, а потом начал ужиматься, как будто кто-то подпалил его по краям невидимым пламенем. Люди, освобождаясь, сперва старались отбежать, а потом начали сжимать кольцо вокруг отступающей лужи черноты. Кто-то сунул в нее горящий факел, но снизу высунулась огромная черная рука, притушила пальцем огонь, потом тем же пальцем пригрозила толпе, а смельчака схватила за горло и потащила за собой. В руку чудовища полетели новые факелы, и пальцы ее разжались, но человек был уже мертв.

А лорд так и стоял с Сиятельной Элис на плече посреди черной лужи. Вскоре он заметил, что именно к нему тянутся ее края, а еще через несколько мгновений черная слизь исчезла, а вместо нее перед ним образовался темный силуэт, превратившийся в изящного кавалера в странном черном камзоле, расшитом красными кружевами.

— Осмелюсь спросить, милостивый лорд, почему вы не изволили издохнуть? — вежливо спросил кавалер, но на лице его была печать большого удивления и легкого испуга.

— Никто не умрет раньше своего срока, — уклончиво ответил лорд, нащупав в кармане памятную монету, отчеканенную по приказу королевы Элис и по эскизу, сделанному Святителем Герантом.

Такая монета была у каждого, кто находился за стенами замка, и лорд понял, насколько Герант оказался предусмотрителен — эта монета была одновременно оберегом на случай нового нападения. Значит, Святителю было известно, что победа еще не окончательна, впрочем, он говорил…

— Я тороплюсь, — напомнил о себе кавалер, скосив глаза на пару дюжин Служителей во главе с Нау, которые, растягиваясь в цепь, осторожно к ним приближались.

— Вот ответ! — сказал лорд, не спеша достал из кармана монету и таким же медленным движением приложил ее ко лбу собеседника.

Монета моментально прилипла, раскалилась и через долю мгновения уже светилась яркой звездочкой во лбу прислужника Нечистого.

— Я тебе это припомню… — зловеще пообещал кавалер и, вновь обернувшись черным туманом, впитался в землю. Только оплавленная монета осталась лежать на снегу.

Сделав над собой усилие, он открыл глаза, но ничего не увидел. Лишь ворсинки вонючей шкуры щекотали щеку и лезли в нос. Но чихнуть он тоже не мог — в голове и так от малейшего шевеления гремел колокол. Камил приподнялся на локте и прислонил лоб к прохладной каменной стене, и ему стало чуточку полегче. Только теперь он начал потихоньку вспоминать, что же с ним произошло. Он вспомнил непомерно огромный кубок в своих руках и множество пьяных рож, которые уставились на него с какой-то пещерной жадностью, и еще там была Сиятельная Элис, но почему-то она даже не взглянула в его сторону, она лишь слушала лживые речи этого лорда из-за гор… Он мельком подумал, что королева хоть и добра, но уж слишком доверчива, непростительно доверчива… Чужаки слишком вольготно чувствуют себя в замке, они заняли лучшие помещения, а Нау, это пучеглазое страшилище, ей, кажется, стал дороже ее верных слуг, то есть слуги… Скорее бы уж этот лорд увел свои войска, пока местные девки не нарожали от них ублюдков…

Вдруг он увидел отблеск факела на сводчатом потолке, а потом услышал чьи-то осторожные шаги. Ему стало бы страшно, если бы голова гудела не так сильно, и на всякий случай он успокоил себя, подумав, что это несут на покой какого-нибудь не в меру упившегося бражника. Но шаги смолкли, и раздались негромкие голоса — собеседники явно заботились о том, чтобы их никто не услышал.

— Ты всех предупредил?

— Ага. Только Лотара долго искал. Он в толпе бродил за стенами и у разносчиков угощался…

— Не переугощался?

— Да нет… А он хоть целую бадью выпьет — ему всё равно ничего не будет.

— Еще раз обойди всех и напомни, чтоб не опаздывали… Всё могут решить мгновения.

— Значит, в полночь у кельи…

— Да, в полночь.

Голоса удалились вместе с отсветом факела, и вскоре шаги затихли. Камил лежал ни жив ни мертв, и самые страшные предположения теснились в его воспаленном сознании. Заговор! Сегодня в полночь… Они убьют королеву, и Пальмера окажется в их власти. Надо предупредить Гордога. Он хоть и якшается с этими, но всё-таки Хранитель… Или нет — самой королеве! Скорее! Только бы встать… Как здорово — это он раскрыл заговор… Так он вернет благосклонность… Преданность должна вознаграждаться…

С трудом, но он заставил себя подняться и нетвердой походкой, держась за стенку, направился туда, где, по его мнению, был выход.

Герант чертил знаки оберега на стенах галереи возле входа в свою келью. Он выцарапывал их серебряной монетой, отчеканенной в память о победе, той самой победе, которую еще предстоит одержать, если, конечно, им очень сильно повезет, и если Творец не оставит их наедине с Врагом.

Первым пришел Олф с сотником Даном. Сотник, явно не ждавший сегодня никаких новых приключений, угрюмо встал чуть поодаль, а Олф подошел к Геранту вплотную.

— Что за дела на ночь глядя? — спросил он, тронув Святителя за рукав.

Герант как раз закончил чертить последний знак, и надпись вспыхнула в полумраке мерцающим серебристым светом. Олф от неожиданности отпрянул, но в глазах его мелькнуло любопытство.

— Сейчас остальные придут, тогда и скажу. — Герант прижал к себе посох и выглянул наружу через раскрытую ставню, там на стене стоял стражник, который в полночь разжигал огонь в бронзовой чаше. — В гости пойдем…

— В какие гости?!