— Ты кто? — спросил Фертин. Чем дальше, тем больше незнакомец был ему подозрителен. Тому, что он был одет не по сезону, еще можно было найти оправдание, но как он прошел сюда и как при этом не замерз… То, что дело нечисто, было ясно, но… Фертин стремительно выхватил меч, и сталь, со свистом рассекая воздух, обрушилась на вражину, но его на месте уже не оказалось.

— Может, всё-таки поговорим… — Кто-то похлопал его по спине.

Фертин, не оглядываясь, с разворота ткнул мечом и на этот раз попал. Сталь вошла в мягкую плоть, он дернул за рукоять, но клинок обратно не вышел, а враг его как ни в чем не бывало стоял напротив и смотрел на него с укоризной.

— Мне кажется, вы поступаете не совсем честно. — Нелюдь, кряхтя, потянул из себя лезвие, причем вид у него был такой, как будто он вытаскивает занозу. — Если вы хотите со мной сразиться, давайте как-нибудь на досуге. Но зачем вам умирать, так и не узнав, что я вам предложу. И сделать-то надо сущую безделицу… — И вдруг он заорал: — Ведь ты же хочешь стать лордом! Одно дельце — и ты сможешь выбрать себе любой Холм, два Холма, три! Твои теперешние приятели не дадут тебе ничего. — Он наконец-то вытащил меч и отшвырнул его в сторону.

В этот момент, заслышав подозрительные вопли, вернулся Миня и увидел, что какой-то нехороший человек смеет кричать на его господина. Схватить что-нибудь из оружия он не успел, и в руках его оказалась резная дубовая фигура, изображающая доброго старичка. Весу в ней было не меньше двух пудов, и, даже крякнув от удовольствия, Миня приложил ею незваного гостя прямо по голове, так что странная шляпа слетела с него, обнажив розовую лысину. Схватившись за голову и вопя так, как будто его уже убили, он рванулся с места к каменной стенке, в проем между двумя стеллажами. Казалось, сейчас он разнесет свою голову окончательно, но стена поглотила незнакомца, чавкнув, как болотная жижа. Фертин поднял свой меч и бросился вдогонку. Стена расступилась перед ним, и он оказался в каком-то темном коридоре. Впереди были слышны удаляющиеся вопли нелюдя, а каменная кладка сзади вновь чавкнула.

— Кто здесь? — Фертин выставил вперед меч.

— Да я это! Я! Миня!

Фертин протянул вперед руку и нащупал что-то твердое.

— Да это деревяшка та! — пояснил Миня из темноты. — Я дедка того прихватил, а то я видел — этого гада меч не берет.

Фертин подошел к стене и ткнул в нее кулаком. Камень как камень… Впускать их обратно, видимо, никто не собирался.

— Он уже почти готов был! Я его почти уговорил, и тут этот невежа влез, — Резчик жаловался на жизнь, держась за голову и слегка постанывая.

Он опять по старой привычке забрался в замок Писаря, прикинув, что того не должно быть дома. Хомрика действительно не было, но зато он застал там Гейру.

— Так, значит, они всё-таки прошли… — Она смотрела на Резчика в упор, но, казалось, не видела его.

— Да их там и было-то не больше сотни. Остальных, может, и раздавило. Я бы и этих перебил во славу Великолепного, но какой-то придурок из землепашцев огрел меня статуей Воплощенного Мороха, а это больно…

— Значит, они проникли в убежище…

— Я расставил для них ловушку. Они должны были найти свиток с заклинанием и прочесть его. Там было такое чудное заклинание — всегда действовало, кого угодно ломало. А эти оказались либо тупые, либо нелюбопытные — то ли не поняли ничего, то ли вообще не прочли. И идола, наверное, попортили об мою бедную голову. Жалко — три дня вырезал для лесных варваров, чтоб поклонялись… Кстати, радость моя, у тебя не осталось той славной мази, которую тебе Щарап отвалила, когда тебя та девка кочергой поцарапала, она бы мне сейчас на пользу пошла. Дай маленько, а то дурно мне что-то, считай, от самого Великолепного муку принимаю, само-то не скоро пройдет…

— Мазь-то у меня еще есть, только, я думаю, Щарап теперь не скоро расщедрится, — с улыбкой ответила Гейра. — А времена сейчас трудные, мне и самой может пригодиться. А ты бы шел отсюда, а то скоро должен Хомрик вернуться. У меня с ним дела есть, а тебе от него точно достанется — он у Великолепного теперь в милости. Уходи, он же — придурок, может и изувечить — никакая Щарап не заврачует…

Сама королева Элис собиралась выйти на стену, хотя полдюжины ведунов и трое Служителей уговаривали ее поберечь себя, потому как доблестные воины, обороняющие этот неприступный замок, способны защитить ее от несметных орд меченосцев, но никак не от студеного ветра, который может стать причиной лихорадки и прочих недугов. За всё время осады она так ни разу и не видела врагов, захвативших ее страну, но теперь, когда штурм, продолжавшийся непрерывно уже несколько недель, почему-то прекратился, она заставила себя взглянуть на них, и решение ее было непреклонно.