– Я не сомневаюсь, что всему можно найти рациональное объяснение.

– Так, значит, вы считаете, что никаких сверхъестественных явлений не может быть в принципе?

– Да, я так считаю.

– И напрасно, – возразила Лекси. – Сверхъестественное и необъяснимое иногда действительно присутствует в нашей жизни. Это не вымысел, а реальность.

– Ну что ж, – улыбнулся Джереми. – Может, здесь у вас я найду неопровержимое доказательство, которое заставит меня изменить мнение.

– Уже нашли, – тоже улыбнулась Лекси. – Однако из-за упрямства вы продолжаете его игнорировать.

Когда они закончили ленч, Джереми завел машину, и они медленно поехали вниз по склону, подпрыгивая на камнях и проваливаясь в рытвины. Шины шуршали на гравийной дороге, и к тому времени, когда машина достигла подножия холма, пальцы Джереми, сильно сжимавшие руль, побелели от напряжения.

Обратно они ехали той же дорогой. Когда они проезжали рядом с кладбищем Седар-Крик, Джереми посмотрел на вершину Райкерс-Хилла и отыскал глазами то место, где они с Лекси только что были.

– У нас есть время, чтобы заехать еще кое-куда? Я бы хотел посмотреть пристань, бумажную фабрику и, если успеем, железнодорожную эстакаду.

– Если не будем подолгу задерживаться, то успеем везде, – ответила Лекси. – Все это примерно в одном районе.

Она стала показывать ему дорогу, и через десять минут они уже были на месте. Это была окраина торговой части города, находившаяся в нескольких кварталах от «Гербса». Вдоль берега реки тянулся деревянный тротуар. Ширина реки Памлико была около мили, ее воды текли неторопливо, покрываясь мелкой рябью и пеной. На противоположном берегу реки, рядом с железнодорожной эстакадой, располагалось огромное здание бумажной фабрики, трубы которой непрерывно извергали клубы дыма.

Выйдя из машины, Джереми потянулся, а Лекси зябко поежилась, сложив руки на груди. Ее щеки раскраснелись от холодною ветра.

– Что-то похолодало, – сказала она. – Или мне только кажется?

– Нет, в самом деле довольно холодно, – подтвердил Джереми. – Здесь даже холоднее, чем на вершине холма. Может, мы просто разогрелись в машине?

Лекси быстро зашагала по деревянному тротуару, и он поспешил за ней. Вскоре она замедлила шаг и остановилась, облокотившись на перила. Джереми принялся разглядывать железнодорожную эстакаду. Эта массивная металлическая конструкция, походившая на навесной мост, возвышалась над рекой – под ней могли проходить большие суда.

– Ну что, вы удовлетворили свое любопытство? – поинтересовалась Лекси. – Если бы у нас было больше времени, можно было бы перебраться на ту сторону, чтобы посмотреть фабрику, но, по-моему, она и отсюда хорошо видна. – Лекси повернулась в другую сторону. – А пристань находится вон там, возле шоссе. Видите, где стоят в доке парусные лодки?

Джереми кивнул. Вообще-то он ожидал, что пристань будет гораздо больше.

– А сюда заходят большие суда?

– Да, иногда здесь останавливаются яхты из Нью-Берна.

– Ну а, например, баржи?

– Да, дно здесь углублено специально для барж, но обычно их подгоняют к другому берегу. Вон туда. – Она указала на маленькую бухту неподалеку. – Видите, там стоят несколько барж, груженных лесом?

Джереми посмотрел, куда она показывала, а потом окинул взглядом окрестности. Оказалось, что возвышавшийся вдали Райкерс-Хилл, железнодорожная эстакада и фабрика были расположены на одной линии. Что это было – случайность? Или, наоборот, важное обстоятельство, которое могло оказаться решающим для его расследования? Джереми внимательно посмотрел на бумажную фабрику, пытаясь понять, подсвечиваются ли трубы ночью. Это нужно было обязательно выяснить.

– Вы не знаете: лес перевозят только по реке или по железной дороге тоже?

– Честно говоря, никогда не задавалась таким вопросом. Но, думаю, это легко можно будет выяснить.

– А сколько поездов проходит по эстакаде?

– Точно не знаю. Иногда по ночам я слышу гудки поезда, и на железнодорожном переезде мне не раз приходилось стоять, чтобы пропустить состав. Более точно ничего не могу сказать. Хотя нет, вот еще что: все поезда идут на бумажную фабрику, поскольку ее продукция отгружается в вагоны.

Джереми кивнул, продолжая смотреть на эстакаду.

– Я знаю, о чем вы сейчас думаете. – Лекси улыбнулась. – Вы, наверное, предполагаете, что свет поезда, который проходит по эстакаде, и является причиной огней?

– Действительно, такая мысль у меня возникла.

– Это исключено. – Она покачала головой.

– Почему вы так в этом уверены?

– Просто вечером и ночью поезда идут только на фабрику, то есть в направлении, противоположном Райкерс-Хиллу, а значит, фонарь локомотива не может быть виден на кладбище. С фабрики составы уходят лишь утром, когда их загрузят.