– Марина, ну что, приехал? – закричал он.

Девушка с улыбкой указала на Свешникова.

– Ага, замечательно! – воскликнул бородатый, подлетая к Вите и тряся его руку. – Семен, если не ошибаюсь? А я – Лёня. У нас все готово, твои вещи привезли еще утром, они в комнате у Турбинера, Марина покажет. Мы выделили тебе восемь женщин, хватит?

Свешников сдержанно кивнул.

– Не волнуйся, – продолжал Лёня, – все будет в лучшем виде, свечи, звезды… Тумана не надо?

– Нет, – ответил Витя.

Тумана и так было достаточно, и он очень хотел бы хоть немного прояснить положение.

– Тогда я запускаю представление, а ты иди переодевайся. Марина, проводи товарища и пулей назад!

В коридоре третьего этажа Свешникова ожидал новый сюрприз: он увидел группу девушек в восточных нарядах, созданных в основном из газовых тканей при похвальной экономии материала. Девушки плавно двигались в танце, держа в руках незажженные свечи.

– Здравствуйте, – сказал Витя и осторожно пересчитал танцовщиц.

Их было восемь.

– Здравствуйте, маэстро! – ответили ему.

Марина открыла дверь одной из комнат.

– Вот здесь весь реквизит, – сказала она, – переодевайтесь, готовьте аппаратуру, перед вашим выходом мы пришлем людей.

Витя вошел в комнату, и дверь за ним закрылась. В коридоре послышался тихий голос: «И-и раз, два, три, четыре, повернулись…» Девушки продолжали репетировать. Свешников огляделся. Это была обычная комната общежития, с тремя кроватями, с плакатами на стенах и учебниками на полках. Посреди комнаты стоял черный шкаф, или, вернее, сундук, поставленный на бок. Он был оклеен большими серебряными звездами. Рядом на стуле лежал такой же расцветки плащ и роскошная чалма, украшенная жемчугом и крупными, правда, сильно исцарапанными, бриллиантами. Все это окончательно прояснило ситуацию. Тот Семен, за которого выдавал себя Свешников, был, без сомнения, самодеятельным фокусником-иллюзионистом.

Надо бежать, другого выхода нет, решил Витя. Он думал теперь только о том, как без шума выпутаться из этой истории. Для его бедной событиями жизни сегодняшнее приключение и так было слишком головокружительным. Но как бежать, когда за дверью его поджидают восемь девушек, весьма заинтересованных личностью «маэстро»? Можно, конечно, выйти в коридор, пробормотать что-нибудь вроде: «Вот что я еще забыл сказать!» – и с озабоченным видом направиться в сторону лестничной площадки. Да, но как объяснить то, что он, проторчав десять минут в комнате, так и не успел снять пальто? Это может вызвать подозрения. Кошмар! Взгляд Вити упал на расшитый звездами плащ. Хм! Это, пожалуй, идея… Взяв плащ, он подошел к зеркалу и набросил черную со звездами ткань поверх пальто. Прекрасно! Совершенно ничего не заметно! Витя засунул шапку за пазуху и вдруг увидел лежащую на кровати бархатную полумаску. Ага, это тоже кстати. Если меня еще не успели как следует рассмотреть, не стоит предоставлять им такой возможности… Пожалуй, и чалму стоит напялить для полноты картины. Положу потом все это в коридоре на подоконнике – найдут.

Надев маску, Свешников взял со стула чалму и осторожно водрузил ее на голову. Вдруг что-то кольнуло его в затылок. Витя испуганно замер, чувствуя, как стремительная холодная волна пробежала по всему телу. Радужные пятна заметались по комнате, предметы покрылись сверкающей паутиной, раздались приглушенные звуки чьих-то далеких шагов, сотни голосов, смех и шепот. Свешников вдруг ясно услышал дыхание человека, спящего в соседней комнате у противоположной стены. Через секунду все это прошло, но осталось странное ощущение, будто тело переполнено неведомой энергией. Витя встряхнулся, и с кончиков пальцев посыпались ослепительные искры. Он испуганно взглянул на дверь, и она, с треском сорвавшись с петель, вылетела в коридор. В дверном проеме показались удивленные головы.

– В чем дело, что случилось? – спрашивали они.

– И-извините, – сказал Витя дрожащим голосом, – техническая неувязка.

В комнату вошли трое ребят в униформе.

– Мы, собственно, за тобой. Ты как, готов?

– Да-да, конечно, – выдавил Витя.

Он вышел в коридор и склонился над поверженной дверью. К его изумлению, она совершенно не пострадала, хотя должна была открываться внутрь. – Чисто сработано, – сказал за спиной один из униформистов. Навесив дверь, они подхватили оклеенный звездами ящик и отправились в зал. Спускаясь по лестнице, Свешников с тревогой прислушался к себе, чувствуя, что в любой момент может снова произойти нечто невероятное. Постепенно, однако, он успокаивался, привыкая к новым ощущениям и понимая, что обладает какой-то таинственной силой, пользоваться которой надо очень осторожно. Как бы доказывая себе это утверждение, он спокойно зажег взглядом перегоревшую лампочку на площадке второго этажа. Спустившись в холл, Витя проследовал вслед за ребятами, тащившими ящик, по длинному коридору и наконец оказался за кулисами. К ним подскочил бородатый Лёня.

– Задерживаетесь, мужики! Петряков уже заканчивает. Сейчас объявляем тебя…

Со сцены доносились задумчивые саксофонные трели. Один из униформистов подошел к Лёне и стал говорить ему что-то на ухо, оглядываясь время от времени на Свешникова. Сквозь саксофон пробивались обрывки фраз:

–…Шарахнуло… Напрочь… Хоть бы щепочка!.. Чисто сработано…

Лёня, удивляясь, кивал.

– Ну, что ж ты хочешь… – отвечал он, —…между прочим… лауреат областного…

В зале загремели аплодисменты. Лёня встрепенулся, замахал руками и зашипел:

– Внимание! Приготовились! Свечи зажжены? Девочки, вперед!

Факультетская рок-группа «Бигус», обеспечивающая музыкальное сопровождение номеров, заиграла «Хорошо жить на Востоке».

– Пока идет танец со свечами, – шепнул Лёня Свешникову, – выходи на середину сцены. Как дадим свет, начинай работать. Все, ни пуха!..

Если Витя и чувствовал какое-то волнение, то вовсе не из-за предстоящего выступления, больше всего ему хотелось сейчас проверить свои новые способности. Он задумчиво вышел из-за кулис и остановился в темной глубине сцены. Стройные фигуры девушек, освещенные огоньками свечей, плавно двигались в такт мелодии. Танец их был прекрасен, а вот музыка показалась Вите слабоватой. Не то чтобы «Бигус» не умел играть, нет, играли ребята весьма прилично, но чего-то в звуках, издаваемых группой, явно не хватало. Свешников пригляделся к одному из музыкантов, игравшему на небольшом электрооргане. Его лицо, освещенное слабенькой лампочкой, выражало недовольство. Витя вдруг поймал обрывки его мыслей: органист был недоволен своим инструментом, в голове его звучала совсем другая музыка, чистая и многокрасочная, хотя мелодия была та же. Так скрипач, вероятно, слышит скрипку Паганини даже тогда, когда ему приходится играть на какой-нибудь поточной модели, вышедшей из рук мастеров фанерного производства.