Подразделение разработок Tengen в Кремниевой долине занимало несколько офисов здания Atari Games. Там команда инженеров после изучения незаконно полученного кода работала над своей версией чипа. Сравнивая информацию из Бюро по охране авторского права с разобранными чипами Nintendo, инженеры смогли довести свою версию программы до ума.

Имея на руках все данные, инженеры Atari теперь могли воспроизводить систему защиты, как если бы они собирали велосипед по инструкции. Инженеры Atari создали свой чип, названный Rabbit («Кролик»), чей код воспринимался чипом NES как подходящий. Установив прототип «Кролика» в игровой картридж, они вставили его в NES и включили систему. На экране телевизора возник логотип Tengen; к августу 1988 года, когда Хидэ Накадзима ужинал в доме Аракавы в Медине, Atari Games уже наладила производство картриджей с «Кроликом».

В конце года, 12 декабря, Atari Games подала против Nintendo иск в окружной суд Сан-Франциско. В иске говорилось, что Nintendo своими действиями ограничивала свободу других участников рынка и фактически стала искусственной монополией. «При помощи технологически сложной „системы блокировки“ <…> на протяжении нескольких последних лет Nintendo ограничивала всех потенциальных конкурентов, включая и Atari, от производства видеоигровых картриджей, совместимых с домашней видеоигровой системой Nintendo, — вменял в вину документ. — Единственной целью системы защиты была защита от конкурентов». Далее в иске утверждалось, что система защиты и монополия Nintendo делали невозможным рыночное ценообразование, позволяя Nintendo управлять поставками и ценами картриджей, доступных потребителям. «Целью действий Nintendo была блокировка любой конкуренции на рынке производства видеоигровых картриджей, совместимых с устройством Nintendo», — гласил иск.

В своем иске Atari Games заявляла, что они разработали эквивалент ключа, взаимодействовавшего с системой, что было началом конкуренции с Nintendo.

В начале декабря 1988 года Nintendo провела самую крупную рождественскую вечеринку в своей истории. Столы ломились от мясных блюд, чаш с пуншем и нескончаемым шампанским. Сотрудники со спутницами танцевали под музыку, исполняемую оркестром. На следующее утро, когда все мучились похмельем, один из пиарщиков позвонил Говарду Линкольну. «Вы не поверите, — говорил он, — но тут новость, которую вам необходимо знать. Tengen созвала пресс-конференцию и объявила, что они воссоздали наши защитные чипы и собираются делать игры для NES без лицензии. Они подали против нас иск на 100 миллионов долларов за нарушение антимонопольного законодательства».

В пресс-релизе Atari Games Деннис Вуд занял атакующую позицию. «Кто дал Аракаве, Линкольну и Мейну право решать, какие программы покупать американской общественности?» — спрашивал он.

Приходивший в себя Аракава услышал новость от Линкольна. «Угадай, что сделали эти сукины дети», — сказал Линкольн.

Они оба помнили игру в гольф в Пебл-Бич, званые ужины; все это время Накадзима выкачивал из них детали о бизнесе Nintendo, а они по своей глупости делились с ним информацией. «Нас обвели вокруг пальца», — сказал Линкольн.

Было послано множество сообщений по факсу с обеих сторон Тихого океана. Когда новость дошла до Ямаути, тот велел остановить Atari Games, чего бы это ни стоило.

Аракава, Линкольн и Питер Мейн встретились для обсуждения ответной реакции. Они сошлись на важности немедленной реакции: если бы они смогли перекрыть Tengen доступ к рознице и одновременно начать преследование их за нарушение соглашения, то Nintendo понесла бы незначительный ущерб. Они также решили выяснить, как Atari удалось сломать систему защиты. Позднее, когда они все узнали, Линкольн сказал: «Они заключили с нами договор, уже строя планы об обмане. С самого начала они хотели воссоздать нашу технологию и ничего не добились. Они забросили эту идею, как вдруг им в руки попал исходный код. Оп, теперь можно и поработать!»

Утром после пресс-конференции Atari Games Накадзима позвонил Аракаве. «Я полагаю, вы в курсе, что происходит, — сказал он и выразил желание поговорить лично. — Мы ожидаем, что вы подадите на нас в суд, — сказал Накадзима чуть погодя, — но я думаю, мы в состоянии все уладить на текущей стадии». Когда на следующий день они встретились в аэропорту Сиэтл-Такома, Аракава сдержал свой гнев, чтобы выслушать Накадзиму.

Накадзима казался напряженным и неловким. Он сказал, что был против тактики его компании. Он обвинял всех в Atari Games и говорил, что дело не зашло бы столь далеко, будь позиция Nintendo более гибкой. «Разрешите нам открыть собственное производство», — сказал Накадзима. Он добавил, что согласен остаться лицензиатом, если Nintendo пойдет на уступки; тогда Atari Games отзовет свой иск. Аракава развернулся и ушел.

После встречи Аракава передал Линкольну слова Накадзимы. Линкольн покачал головой: «Теперь я понимаю, что выражало лицо Накадзимы, когда ты заснул [на обеде]. Презрение!» — сказал Линкольн. Он добавил, что Накадзима считал себя сильным человеком, а Аракаву воспринимал только как зазнавшегося зятя Хироси Ямаути. Уже потом Линкольн говорил: «Я подумал, что они и понятия не имели, с кем связались: с тигром, который сдерет с вас шкуру по кускам».

За этим последовало сражение за сотни миллионов долларов. Tengen попыталась продать свои игры без системы защиты Nintendo, a NOA делала все, чтобы остановить продажи. Tengen билась отчаянно, словно Давид против Голиафа.

Nintendo немедленно подала двойной встречный иск, обвиняя Atari Games в шантаже и продаже неодобренных игр. В иске также утверждалось, что Atari Games нарушила акт RICO, создав Tengen для обмана Nintendo. NOA добросовестно придерживалась соглашения и осуществляла маркетинг и техническую поддержку всех картриджей Tengen, выпущенных для NES. Затем, говорилось в иске, «начав отождествляться у игроков с Nintendo, Tengen с конца 1998 года или чуть позже начала продажу нелегальных версий этих же игр».