– Как погуляла, дочка? – спросил он, садясь рядом с ней на диванчик.

– Нормально, пап, только грустно очень. Все уходят, прощаются. Хорошо, что ты остаёшься.

Последние слова, несмотря на все усилия Аглаи, прозвучали как упрёк.

– Я уже делаю свою работу, более важную, чем простой пехотинец в окопе.

– Конечно, пап, я правда верю.

Сергей Иванович погладил дочь по голове.

– А ты не одна гуляла. С Ликой?

– Угу, а что такое, пап? – Аглая оторвалась от тетради и с удивлением посмотрела на отца. Раньше он никогда не интересовался её дружбой с Ликой.

– Понимаешь, дочка, мне кажется, что вы с Ахромеевой… с Ликой… что ваша дружба уже зашла… по-моему, она тебе уже мешает – эта твоя дружба.

– Ой, пап, ну что ты такое говоришь? Лика прекрасная девушка, я у неё многому научилась. Ты неправ.

– Говорю, потому что имею право и знаю, о чём говорю. Поверь мне, Лика на тебя дурно влияет.

– Прекрати, я же сказала, не говори так! – взвизгнула Аглая и вскочила с дивана.

– Дочка, не надо.

– Не хочу ничего слушать, не лезь в мою жизнь!

– Да как же не лезть? – возмутился Сергей Иванович, тоже поднимаясь. – Как будто я не вижу, что она тобой манипулирует.

– Неправда это!

– Серьёзно? А вспомни, что за последнее время она делала для тебя просто так, без всяких одолжений? Вспомни, о ком ты думала раньше и что теперь с тобой стало, чем заняты твои мысли? Ну вспомни!

– То есть как? Да я… погоди, что значит, о ком я думала… да как это…

Аглая опешила, застыла с открытым ртом, на глаза навернулись слёзы. Девочка выбежала из своей комнаты и заперлась в ванной.

– Аглая, дочка, – постучал в дверь Борисов.

Волшебница не ответила, она умывалась холодной водой, чтобы унять слёзы.

– Аглая, дочка, что ты? – повторил маг. – Прости меня, ну перестань.

– Погоди-ка, – донеслось из ванной сквозь журчание воды, – погоди-ка, – крикнула волшебница, распахивая дверь.

Борисов отшатнулся – вид у его дочери был далеко не идеальный. Впрочем, как у любой зарёванной девчонки. Черная тушь, подарок отца, размазалась по лицу, волосы растрепались и намокли, одежда тоже была мокрая. В глазах – ярость, злость и обида.

– Папа, – резко сказала Аглая свистящим от гнева голосом, – ты же сам их советовал.

– Ты о чём? – Сергей Иванович притворился, что не понимает, о чём речь.

– Ты же сам мне советовал с Ликой и Виктором познакомиться. Ты же мне их нахваливал, советовал оперу сходить посмотреть. О Лике постоянно хорошо отзывался. Рассказывал, какой отец у них был хороший. Про подвиги Виктора плёл.

– Аглая…

– Да ты же сам мне всё это говорил! – Волшебница уже кричала. – Сам! Рассказывал, подталкивал к общению с ними! Это называется – не манипулировать. Положить меня под Виктора решил, чтобы им управлять. А сейчас, значит, всё пошло не по-твоему. Так?

– Аглая, это не так, ты всё неправильно поняла.

– Да, это ты всё устроил, ты! Как ты мог, как ты мог?!

Аглая кричала, срывая тонкий девичий голосок, боль и обида сжимали ее сердце. Магический браслет запылал невиданным до этого момента жаром. Девушка глубоко, с хрипом вздохнула, у нее закружилась голова. Сергей Иванович, даже если бы хотел защититься, вряд ли успел бы. Вся сила Аглаи скрутилась, и она, не контролируя себя, нанесла по отцу энергетический удар.

Сергей Борисов схватился за грудь, судорожно попытался вздохнуть и упал на пол.

– Папа!!! – закричала Аглая и бросилась к отцу, прижалась ухом к его груди, с трудом уловила еле слышный стук сердца. – Прости меня, пожалуйста, – вымолвила она, смахивая слёзы, и побежала к телефону.

Трясущимися руками набрала на крутящемся диске номер, звонила напрямую, в обход коммутатора.

– Дядя Лёша! – закричала она в трубку срывающимся голосом. – Скорее приезжайте сюда! У нас беда.

– Я чувствую. Что конкретно? – услышала она в ответ.

– Папа… магия… я случайно… в общем… – пробормотала Аглая в трубку и заревела.

– Жди, скоро приеду.

Через несколько минут Алексей Бахрушев толкнул входную дверь, которая оказалась не заперта. Он вошёл, обнял, утешая, Аглаю и тут же отвёл её в сторону, освобождая проход. За ним вбежали несколько человек с носилками. Алексей подошел к Борисову, склонился над ним, пощупал пульс, провёл рукой над грудью в области сердца, после чего коротко кивнул своим компаньонам. Те быстро сделали укол лежавшему без чувств Сергею Ивановичу, переложили его на носилки. Один из вошедших положил ладонь на покрытый крупными каплями пота лоб председателя Профсоюза.