Они плавно скользили по безмятежной глади спокойного моря. Вторую сеть они забросили вчера в соседнем заливе, где-то под стенами скалистого обрыва. Белый поплавок, словно чайка, мерно покачивался на воде.

Залив этот назывался Маслиновым из-за окружавшей его маслиновой рощи. Посреди пляжа там стоял какой-то таинственный дом без кровли и без окон, с узкими глазницами проемов, напоминающими бойницы. Дверями дом был обращен к открытому морю, и стены у него были метровой толщины. Это обиталище змей под бурьяном и дикими широколистными смоковницами, угнездившимися корневищами между каменными стенами, наверняка кишит клубками желто-коричневых гадюк.

Сеть закинута близко от берега. В безветрии под ярким солнцем сквозь прозрачную воду с лодки прекрасно видно, как, доставая до дна, завеса перемета от середины залива тянется к его правому берегу. Дно в этом месте песчаное, частично каменистое и поросшее морскими травами, среди которых резвятся стайки синих рыбок.

Вытянувшись на корме, Джина загорала, разнеженно лениво и сонно потягиваясь, словно большая тропическая кошка. Стекая с сетей, вода оставляла мокрые следы на досках носа и сейчас же испарялась. Свинцовые грузила позвякивали тонко, стукаясь об дно. В этой сети улов был небогатый. Сначала показалось несколько барабулек и тюлька вроде тех, что шныряли в водорослях на дне, потом два или три бычка, обглоданные муренами, которые порезали зубами сеть, прорываясь к попавшейся рыбе, а потом еще каракатица — выпутавшись из сетей, она бросилась наутек и забилась под доски на дне баркаса. Но вот в сети забарахталась рыба побольше, в фиолетовой чешуе.

— Скумбрия! — проговорила Джина и снова разнеженно и сонно потянулась.

И тут пошло. Еще одна скумбрия, большой солнечник, за ними следом зелено-желтый наездник и несколько крупных камбал, пока вдруг что-то заклинило и сеть встала намертво. Он тянул, упирался со всех сил — напрасно.

— Сядь на весла! Зацепилось за что-то.

— Спать хочется, — зевнула она. — Я сегодня рано проснулась. Что там зацепилось?

— Сеть. Никак не идет.

Она лениво, с неохотой поднималась, зевая.

— За что?

— Не знаю. Не могу разглядеть. Может, крупная рыба попалась в перемет и затащила его под камень.

— Так что же теперь делать?

— Попробуй погреби. Может, отцепимся.

Она через силу гребла, едва ворочая веслами. Он отпустил сеть, выбросив обратно в воду несколько витков, и попытался обойти подводную скалу, видневшуюся в глубине. Потом потянул, но и тогда не пошло. Лодка вернулась на прежнее место.

— Не можешь сильнее налечь? Опять нас отнесло.

— Не могу. А ты? Что ты не потянешь сильнее?

— Сеть порву. Она и так трещит в руках.

Все же он попробовал потащить сильнее. Уперся обеими ногами в борт лодки. И с носа слышно было, как рвутся петли.

— Не идет?

— Видимо, нижнюю веревку под скалу затащило.

— Спусти ее всю в воду и пошлем деда Тому вытаскивать.

— Только этого недоставало! Осрамиться совсем. И кроме того, если ее так свалить, она окончательно запутается.

— Тогда перережь и брось ту часть, которая зацепилась!

— И что тебе все в голову приходит? Как я после этого посмею показаться старику на глаза?

— Что же тогда делать? Сидеть здесь до вечера и ждать, когда нас хватятся и придут за нами?

Он озирался. В лодке не было ничего, что бы могло ему пригодиться.

— Что ты ищешь? — спрашивала она нетерпеливо.

— Багор. Или что-нибудь в этом роде, чем бы я мог достать до дна. Здесь мелко.

— Но его нет. Ты же видишь, нет багра.

Он привязал сеть к уключине, чтобы она не соскользнула обратно в воду. Снял с себя брюки и остался в трусах. Он был совсем мокрый от пота, как будто только что вышел из воды.

— Ты что? Решил купаться?

Щеки ее вспыхнули румянцем. Через каких-нибудь несколько лет они опадут, пушок над губой почернеет. Лучше всего было бы ей остаться здесь, в селе, и, приняв от Миле его заведение, хозяйничать, пока ожирение не прикует ее к месту.

— Может, удастся ее отцепить. Попробую нырнуть. Здесь не так глубоко.

— А увидишь ты там что-нибудь?

— Надеюсь. Вода прозрачная. И сверху видно.

Он осторожно спустился с борта. Вода холодная, как всегда после шквала. На секунду у него перехватило дыхание.

— Бр-ррр! — поежился он. — Поддай левым веслом. Лодку относит течением.

Он кружил на месте, стараясь не замутить руками воду, и всматривался в дно под собой. Вобрал воздух в легкие и ушел в воду, перекувырнувшись, как на турнике. Пробыл там недолго и сразу вынырнул обратно, отряхивая воду с волос.

— Видно! — проговорил он, отдуваясь. — Нижняя веревка, как я и предполагал. Зацепилась за скалу. А сейчас смотри внимательно! Берись за сеть и тащи, когда я тебе подам знак.

Он снова покружил на месте, наполняя легкие кислородом, как это делали, он видел, ныряльщики, а потом, мгновенно перегнувшись и выбросив ноги вверх, вклинился в воду, с силой отгребая руками. Мелькнули и скрылись его соединившиеся вместе ступни. Он задержался под водой дольше, чем в первый раз. Она видела сверху, как, отталкиваясь по-лягушачьи ногами и руками, он уходил в глубину, а потом выплывал, приближаясь к поверхности и глядя на нее. Вот он махнул рукой. Она потащила сеть. Закинула в лодку несколько витков, и снова заклинило.