Вот с этим возникли сложности. В зале я осталась одна, помощи ждать неоткуда, кричать — прибегут, конечно, но засмеют. И как мне из этой душегубки вылезти? Если лягу, то сломаю избушку, и уже вряд ли встану. Я в панике заметалась по залу, чуть не снесла ширму и рояль.

— А ничего так ножки!

— Витек, ты что ли?

Я изогнулась и высунула голову в прорезанное окошко, открыв лбом ставни. Голова все равно не поднималась, и видны были только его брюки. Пришлось сунуть голову обратно и разогнуться.

— Привет, Витек! Я с тобой поговорить хотела! Меня хотят убить!

— Этой избушкой, или вчерашним унитазом?

— Помоги!

— Как?

— Сними с меня эту гадость!

Изба поднялась над моей головой, сразу появился чистый воздух и открылся обзор. Витек поставил сделанный мой архитектурный шедевр на пол.

— Хорошо-то как! Спасибо, ты настоящий друг. А как ты вошел, ой, то есть сюда всех пускают, а ты с заведующей разговаривал? — задала я все вопросы враз.

— А как же. Вошел по удостоверению. Решил посмотреть, что ты тут творишь.

— Я? Ничего!

— А у меня есть знакомый сапер, он говорит, что ты каждый день сад минируешь.

— Врет! То есть слегка преувеличивает.

— Так все-таки, что ты тут делаешь? — спросил Витек, садясь на крутящийся стул у рояля.

— Я провожу исследование по изучению восприятия промежутков времени детьми дошкольного возраста, — скороговоркой ответила я.

— Это, я понял, официальная версия. Теперь озвучь неофициальную.

— Это правда.

— Тогда причем здесь сторож? И твоя подруга Яна?

— Догадался? Не говори ничего заведующей! Мне еще сегодня надо смену доработать, и завтра целый день!

— Жду. Рассказываешь правду, или вылетаешь отсюда прямо сейчас.

— Ладно. Меня хотят убить.

— Я постоянно от тебя это слышу, — не придал значения моим словам Витек.

— На меня напали, когда я гуляла с Лапочкой, а на другой день на моем пути оказался открытый канализационный люк.

— Нападений по Москве каждые день не счесть. А уж до открытых люков… Так это хоть с кем могло случиться.

— Но случилось-то со мной! И сразу после того, как я решила помочь подруге найти убийцу.

— Так, а вот теперь подробно и с выражением, — насторожился друг.

Я уселась рядом на детский стульчик.

— Я тут со вторника. Всех опросила, и детей и взрослых. Поняла, что Янка не убивала, она не поднимет десять килограммов!

— Почему? Она девушка тренированная, спортсменка.

— Знаешь, да? Все равно это не она. У меня на подозрении трое мужчин. Отцы детей из средней группы. Они крепкие, сильные. Они и больший вес поднимут.

Витек крутанулся на стуле. Он вообще как сел на него, так и крутится. Лучше бы слушал умного человека, меня.

— Теория твоя шита белыми нитками. Ты и сама это понимаешь, но не признаешься. Убийцу ищут. И найдут. А ты хочешь притянуть доказательства за уши.

— Там просто некому больше быть убийцей.

— Глупости. Кто угодно мог идти мимо и убить.

— Но не шел! Это сделал кто-то из них.

— Доказательств нет.

— Ты меня злить пришел? Я и так злая! Иди, жалуйся заведующей, и выгоняй меня из сада!

Витек пошел на попятный. Ссориться со мной он сегодня, видимо, не хотел. Прекратил крутиться на стуле и нежно так спросил:

— Разве ты не хотела узнать про сторожа подробно?

— Хотела!

— Тогда сообщаю, что погибшая Софья Никитична Талищева являлась председателем совета директоров Бизнес Кредит Банка.

— Да что ты говоришь! — обрадовалась я новым знаниям. — Это те самые Татищевы, про которых уже лет двадцать говорят?

— Если не больше. Старик-банкир и его дочка. Софья Никитична которая.

— Вот это да! — только и смогла сказать я.

Имя, конечно, на слуху, но я и предположить не могла, что такая важная дама будет работать сторожем в детском саду. И что она здесь забыла? Чем больше вникаю в дело, тем больше вопросов, а должно быть наоборот.

— Вить, скажи, а у нее дети были? Или внуки?

— Никого, одинокая.

— Объясни тогда, что она делала в этом месте? Ты у заведующей спрашивал?

— А как же. Нарушил все инструкции. Заведующая знала, кого берет на работу. Небось, брюлик получила за молчание. Она сияет как помытая люстра из чешского стекла.