— Мне это не интересно. Ты что-нибудь дельное от него узнала?

— Разумеется. Он все выложил в первые же пять минут.

— О чем же тогда ты с ним беседовала еще час?

— Об искусстве! — нагло улыбнулась подруга.

— Не вешай нам лапшу на уши, — обиделась Настя.

— Я убедила его, что в кафе на углу меня ждет отец, и что если я не приду, то он явится сюда. Потом я обещала, что навру отцу, будто пошла к подруге и вернусь.

— И он поверил?

— Поверил.

— Натуральный дурак! Поверил моей сестре!

— Леночка, не отвлекайся. Расскажи мне очень подробно, что ты узнала, — прервала я Настю.

— Он мне все объяснил, — Елена вытащила из кармана мятый клочок бумаги и развернула его. Там мелким почерком было что-то написано. — Он диктовал, а я записывала, так что цитирую почти дословно: «Летом тысяча девятьсот сорок второго года немецко-фашистские войска пытались осуществить план «Эдельвейс». Для этого на Северный Кавказ прорвались группировки войск генералов Манштейна и Листа. Советские войска Донской и Приморской группы были вынуждены отступить к предгорьям Кавказа, а в тылу у фашистов осталось действовать больше сорока партизанских отрядов».

— Елена, неужели ты думаешь, что я этого не знаю? Об этом написано в каждом школьном учебнике! — перебила я подругу. Если Елена узнала только это, то меня ждет разочарование.

— Рассказывай, Ленка, мы этого в школе еще не проходили. Мне интересно! — сказала Настя. — Нам вообще сказали, что во Второй Мировой войне победили американцы их союзники. Вот интересно, да? Напали на нас, а победили американцы! Но в нашем классе все поверили, потому что мы плохо живем, а немцы хорошо.

— Настя, не верь всему, что говорят в школе, а немцы вообще при любом историческом раскладе хорошо живут, — сказала я.

— А еще нам учительница сказала, что немцы очень чистоплотная нация.

— Правильно сказала. Вот я была на экскурсии в Освенциме и в Бухенвальде, чистота — любо-дорого посмотреть. Прямо курорт. — Елена скривилась.

— Врешь?

— Вру. Слушайте лучше то, о чем в учебниках не написано, — Елена разгладила свою мятую бумажку и стала читать дальше. — Продолжаю: десятого августа в районе станицы Вольготной фашистам удалось окружить и разгромить партизанский отряд. Руководил этой операцией барон Фриц фон Шнайер. Этот тип был известен, во-первых — своей жестокостью при массовых расстрелах, а во-вторых — любовью к археологии, вернее, к необъяснимым явлениям и к непризнанным наукой фактам. У него до войны даже вышла об этом какая-то статья в Германии про переводы якобы найденных в средневековье утерянных книг Страбона, Полибия и Диодора Сицилийского.

— Последние тома «Истории», и восьмая книга «Исторической библиотеки»?

— Точно. Извини, забыла записать в каком журнале статья.

— Не важно. Значит, Фриц фон Шнайер? — переспросила я. — Впервые о таком слышу. Где же мне теперь его искать?

— Его не надо искать. Его убили там же во время боя с партизанами. Это мне наш знаток истории поведал.

— Все, полный завал. У меня опять ничего не вышло!

Никогда не думала, что могу пожалеть о безвременной кончине участника массовых расстрелов. Нет, не его, а крушение светлой надежды найти несметные богатства.

— У тебя не вышло, поэтому благодари небеса, что у тебя есть такая подруга, как я. Преподношу тебе на блюдечке с золотой каемочкой русских родственников твоего фашиста!

— У него есть русская родня? Кто? — подскочила я и выронила изо рта пирожное.

— Ты еще не догадалась? — удивилась Елена. — Сыченюк!

— Не может быть! К тому же он сам говорил кому-то с нашей кафедры, что дальше Рязанской области нигде не был.

— Не перебивай. Иду я от маньяка к тебе в кафе, и вдруг из машины выскакивает наш милый дружок Сыченюк. И тут меня осенило! Ты знаешь, как зовут его уродину-дочь?

— Марфа, кажется, — вспомнила я.

— Это весь район знает. Она за богатого иностранца замуж вышла, у них шикарная свадьба в ресторане была. Мама моей одноклассницы Катьки там работает, она рассказывала, — выразила Настя свой восторг свадьбой. Она уже снова поймала кошку и посадила ее к себе на колени. Сытая кошка свернулась клубочком и дремала.

— Не встревай, — осадила сестру Елена. Она всегда находила повод без всякого повода придраться к ребенку. — А вы знаете, какая теперь фамилия у Марфы Сыченюк?

Мы с Настей не знали, кошка тоже.

— Марфа фон Шнайер! — торжественно произнесла Елена. — Хотите знать, как это произошло?

— Хотим, — сказала Настя, целуя кошку в ухо.

— Внучатый племянник и наследник покойного барона прикатил в Москву, чтобы узнать, где могила его дорогого покойного дедушки. Сыченюк его заприметил и сосватал свою уродину.

— Почему наследник в Москву приехал, если барона убили на юге? — спросила я.

— Потому что в Москве находятся все архивы. Это мне Сыченюк сам сказал. Ох, и сложно было его разговорить. Только после второй бутылки сознался.