Но Амин не оставляет надежды вернуться в Уганду, хотя и пытается ввести в заблуждение общественное мнение.

Январский номер журнала «Нью Африкен» за 1989 год в материале, ставящем под сомнение факт собственноручного убийства Амином архиепископа Лувума, публикует заявление экс-диктатора: «Я больше не интересуюсь политикой, теперь я — бизнесмен». Журнал не успевает дойти до читателей, а телетайпы приносят иную весть. 3 января 1989 года Амин вместе с сыном Али с фальшивыми паспортами объявляются в столице Заира Киншасе. Их тут же задерживают. Хотя в Заире живет одна из жен Амина с детьми, не вызывает сомнений истинная цель его вояжа — Уганда. Ведь он неоднократно заявлял, что хочет создать базу для вооруженного захвата власти в деревушке Кобоко близ заирской границы.

Угандийское правительство немедленно потребовало выдачи Амина для предания его суду. Но Заир отказался сделать это, сославшись на отсутствие соответствующего соглашения. Однако постарался избавиться от Амина и выслать его назад в Саудовскую Аравию, что удалось лишь со второй попытки. 12 января Амина с сыном отправили на частном самолете через Дакар. Но, увы, в сенегальской столице стало известно, что король Халед отказывает Амину в убежище, и тем же самолетом Амин вернулся в Заир. Потребовались дипломатические усилия нескольких глав государств, чтобы уговорить короля принять Амина обратно. В конце января Амин вновь объявился в саудовском порту Джидда, тайно покинутом им в самый первый день 1989 года. Ему вторично было предоставлено политическое убежище с условием, что впредь он не будет вмешиваться в политику, предпринимать тайные вояжи, а главное — будет помалкивать!

Амина часто называли «африканским Гитлером». Когда один корреспондент спросил его об этом уже в изгнании, Амин воскликнул: «Самые великие в истории — Биг Дэдди и Гитлер. Мы — сильные люди. Нельзя, не будучи сильным мужчиной, сделать 36 сыновей».

Амин действительно часто публично высказывал свое восхищение Гитлером. Хотел даже поставить ему памятник в центре Кампалы с надписью «Великий ученик — великому учителю». Но, учитывая, что Гитлер был расистом и в отношении черных, Амин ограничился установкой его бюста в собственном дворце. Его режим часто называют фашистским, а самого Амина — африканским Гитлером. Ученые спорят, можно ли называть подобные режимы в «третьем мире» фашистскими с точки зрения теоретической. Но только ли о германском фашизме напоминает читателю режим Амина? Атмосфера тотального страха, мания преследования у тирана, массовые репрессии, разжигание шовинистических настроений и натравливание одних народов страны на другие, патологическая ненависть к интеллигенции… все это вызывает у нашего читателя и другие, вполне определенные ассоциации.

Обещание о том, что «жемчужина Африки» засверкает вновь, было дано в свое время Оботе. Но, дважды возглавляя государство, он не смог выполнить своего обещания. Вообще удивительно, что Уганду после всех тягот и испытаний, выпавших на ее долю уже в период независимости, практически обошел стороной голод. Так случилось благодаря исключительным природным условиям этой страны. Тем не менее Уганда испытывает серьезные экономические трудности. Задачу возрождения страны взяло на себя ныне Национальное движение сопротивления во главе с И. Мусевени, выдвинув для этого конкретную программу — «10 пунктов».

Итоги деятельности нового правительства подводить еще рано. Но несколько слов об истории Национального движения сопротивления и его военных формирований — Национальной армии сопротивления — сказать хотелось бы.

Движение началось в январе 1981 года, когда Мусевени объявил, что результаты выборов 1980 года сфальсифицированы. Еще до выборов он сказал: «Если победит Оботе, я уйду в буш».

Так и случилось. Бойцы Армии скрывались в буше, причем их первый лагерь находился под носом у Оботе, в 11 милях от Кампалы. Когда эти люди уходили в буш, в их распоряжении было всего 10 винтовок. Уходя из Кампалы, им удалось захватить еще 17. Так с 27 винтовок и горстки бойцов все начиналось. А потом была партизанская война, которую рассчитывали вести 10 лет. Но к власти Национальному движению сопротивления удалось прийти уже через 5 лет борьбы. Борьбы трудной, проходящей в условиях жесточайшего террора. Ведь за малейшее подозрение в помощи Движению при Оботе расстреливали целыми семьями и целыми деревнями.

И тем не менее оно набирало силу именно благодаря поддержке крестьян. Крестьяне кормили партизан, сообщали им о готовящихся карательных акциях, сами присоединялись к Национальной армии сопротивления. Впервые взяли в руки винтовки женщины. Многие из них впервые надели брюки — в буше все ходили в военной форме, захватывая ее у правительственных войск. Спали все на деревьях, обходясь безо всяких палаток. Женщинам-партизанкам было рекомендовано воздерживаться от связей с мужчинами. Но уж если случалась любовь, эта пара объявлялась состоящей в браке.

Я знаю женщину — отважную партизанку. Воспитанная в богатой протестантской семье Буганды, она, мать шестерых детей, не побоялась уйти в буш. Меняя машины и спасаясь от преследования, распространяла в Кампале отпечатанные на гектографе партизанские листовки, в которых официально объявлялась война Оботе. Охраняла документы Движения, умещавшиеся в обычном кейсе. Несколько раз нелегально переходила границу, чтобы участвовать в переговорах от имени Движения с правительством Окелло. За ее голову была обещана награда, но людям Оботе поймать ее так и не удалось. По ошибке была убита ее сестра вместе с мужем. И ныне она воспитывает помимо своих детей еще шестерых детей своей сестры.

В этой жизни отразились судьбы многих женщин-активисток Движения. Об истории партизанской борьбы Национального движения сопротивления, видимо, будет написана не одна книга. Но это — дело будущего. Упомяну лишь одну характерную деталь. У формирований Национальной армии сопротивления было шесть базовых лагерей в буше. Каждый из них был назван именем какого-нибудь африканского борца за свободу. И наряду с такими именами, как Нкрума и Мондлане, два из лагерей были названы именами Кабареги и Мванги. Так имена двух героев этой книги стали символом борьбы за свободу уже в 80-е годы нашего века. Круг замкнулся.