— Иди сюда, — позвала я девушку. — Я бы хотела послушать твою историю.

Она накрылась одеялом с головой и не высовывалась до самого утра.

— Твой предмет рождения — это спичечный коробок, — сказала девушка, сидевшая рядом со мной. Ее голос звучал гордо, словно она открыла мне тайну, хотя я сама сказала ей об этом, а остальные обсуждали это всего полчаса назад.

— Что за шум из-за спичечного коробка? — сказала я.

— Они очень важны, предметы рождения.

— Важны. Я была сама не своя, пока не получила мой.

— И что же это, — спросила я, — раз он настолько важен?

— Мой — это колокольчик.

— Столько шума из-за колокольчика! — сказала я.

— Ну, а мой, — сказала другая, — это черпак.

— А мой — совок для мусора.

— Мой — щетка для одежды.

— Мой — утюг.

— Мой — игла.

— Мой — гипсовые ножницы.

— Все они там, в комнате миссис Пиггот. А ключи у миссис Смит. Нам позволяют видеть их раз в неделю.

— Чудесный день!

— Наверху они носят свои Предметы с собой, они всегда при них. Но не внизу. Внизу за ними присматривает миссис Пиггот.

— Но этим утром мадам Розамуть потеряла свой Предмет. Они обыскали весь дом, но не нашли его.

— Это дверная ручка.

— Чудесная медная дверная ручка.

— Тогда почему бы им просто не дать ей новую? — спросила я.

— О, это будет совсем другая ручка.

— Это уже будет не ее дверная ручка.

— Это была чудесная вещь, я сама ее видела. Однажды, когда была нехватка, меня отправили наверх и позволили быть ее горничной.

— Горничной? — спросила я.

— Горничная — это Айрмонгер снизу, которой позволено одевать тех, кто над нами, обслуживать их тела. Это очень привилегированное положение. В этой спальне нет горничных, потому что у каждой горничной есть своя комната.

— С ночным горшком.

— Да. А нам приходится пользоваться общими.

— Теперь же нам особенно строго запрещено приближаться к верхним Айрмонгерам. Теперь, когда дверная ручка мадам Розамути отправилась путешествовать.

— Они искали ее повсюду. Мистер Старридж из-за всего этого очень нервничает, все вокруг подавлены. Мы бы все очень хотели найти эту ручку, но никто не знает, куда она подевалась. Они тщательно обыскали наши комнаты, копались в матрацах, выворачивали карманы, перевернули все вверх дном — Господь свидетель, мы их полностью поддерживали, но ее нигде не нашли. Она такая маленькая, а дом такой большой.

— А вы знаете, какой предмет рождения у миссис Пиггот? — спросила я.

— У миссис Пиггот — корсет, у мистера Старриджа — корабельный фонарь, а у мистера Бриггса — рожок для обуви.

— У мистера Грума — щипцы для сахара, а у миссис Грум — форма для желе. У миссис Смит — ключ, один из ключей в ее связке. Я вот думаю, что же случится, если узнать, какой это ключ. Думаю, тогда получится открыть саму миссис Смит!

— Подумай, что может из нее выскочить.

— Мне бы это совсем не понравилось.

— А! Осторожно, Айрмонгер, тебя заедят до смерти!

В ужасной панике все стали колотить по своим ночным рубашкам. Я посмотрела на собственные голые ноги и увидела, что по ним карабкаются полчища насекомых. Я почувствовала их еще раньше, но в темноте подумала, что это легкие касания чьих-то пальцев, потому что девушки и раньше касались и гладили меня. Но сейчас я слышала писк и жужжание и чувствовала, как по мне ползает какая-то мелочь.

— Что это?! — заорала я. — Уберите их!

— Ее кусают.

— Сильно кусают.

— Это все из-за новой крови. Они любят ее.

— Нам лучше вернуться в свои постели. Натяни на себя сетку, Айрмонгер, или ты станешь такой красной и опухшей, что сможешь только стонать и рыдать.

— И чесаться, чесаться, чесаться.

Пока мы бежали к своим кроватям, я заметила, как наши тени пляшут в свете свечи. Но затем я поняла, что это были не тени, а неисчислимое множество спешно убегавших насекомых.

— Спасибо, что рассказала нам свою историю, Лосси Айрмонгер.

— Люси Пеннант.

— Спасибо.

— Спасибо.

— Я перескажу вам ее в любой момент, когда вы этого захотите, — сказала я.

— Перескажешь?

— Перескажешь?

— Да, конечно.

— Мы были бы очень рады.

— Я никогда ее не забуду, — сказала я.

— Вот это сила духа! — воскликнул кто-то.

— Вначале все так говорят, но потом забывают.

— Может, она не забудет.

Несмотря на расчесанные, слегка кровоточившие ноги и одеревеневшую руку, я каким-то образом сумела заснуть.