Однажды пообещал поэтам подарить книгу стихов без слов. Они возмутились, возразили – быть такого не может. Но в поэзии всё возможно, она старше письменности. Когда поэты получили на руки строки, состоящие из сколов уральских камней, они смирились.
Я ищу поэзию во всем, она соизмерима с миром. Написал «Цифростишия», где вместо букв – цифры, где вместо слов – натуральные числа. Потом вышли «Хулиганские дроби», дробь – это тоже поэзия, танец числителя со знаменателем.
Теперь перед вами новая книга стихов: ведь губы, соединенные в поцелуе, это четверостишия.
Иллюстрации к книге – Юлия Хазина
От автора
Однажды пообещал поэтам подарить книгу стихов без слов. Они возмутились, возразили – быть такого не может. Но в поэзии всё возможно, она старше письменности. Когда поэты получили на руки строки, состоящие из сколов уральских камней, они смирились.
Я ищу поэзию во всем, она соизмерима с миром. Написал «Цифростишия», где вместо букв – цифры, где вместо слов – натуральные числа. Потом вышли «Хулиганские дроби», дробь – это тоже поэзия, танец числителя со знаменателем.
Теперь перед вами новая книга стихов: ведь губы, соединенные в поцелуе, это четверостишия.
Из первых уст
Поцелуй – свидание двух улыбок, танец лиц.
Я филематолог [1] , специалист по поцелуям. Цена поцелуя – полуоборот. Не люблю банальности, но поцелуй продляет жизнь. Сам не целуюсь. Клятву дал не делать полуоборотов. Мне позволь, вмиг всех зацелую.
Не стану уверять, что не хочется. Еще как хочется. Поэтому и кольца коллекционирую. Вы целуйтесь между собой, а за кольцами – ко мне. У каждого кольца своя история. Кольцо без истории – что человек без лица, а лица нет – и целоваться нечем.
1
Филематология (philematology, от греч. «philema» – поцелуй) – научная дисциплина, изучающая фундаментальные физиологические, психологические и иные особенности человеческого поцелуя.
Без поцелуя – как без зубов, а вам это надо?
Кольцо I
Всё начинается с Земли:
и облака, и птицы, и губы…
Первое кольцо для коллекции – с руки Лили Брик. На его поверхности громоздилось «ЛЮБ», по кругу вечное «люблю» из исполинских уст Маяковского.
– Лиля Юрьевна, разрешите кольцо поцеловать ваше?
– Что вы себе позволяете, извольте покинуть меня!
– Я коллекционер, целую и ухожу.
– Вы с ума сошли, целуйте другие слова. Это слово неприкосновенно. Оно само целует тех, кто любит моего Володю.
Я поклонился великой женщине и вышел несолоно хлебавши.
Кольцо II
Поцелуи – мой хлеб. Вспомнился вьюжный февраль 1916 года. Николай Недоброво читал «Юдифь», Анна Андреевна и слушала его, и не слышала. Ей не давало покоя черное заколдованное кольцо на пальце левой руки, подарок от прабабки, княжны-чингизидки. Подле нее сидел Борис Анреп, его присутствие волновало. Вдруг она не выдержала, сдернула кольцо с руки, протянула Борису: «Вам».
А дальше революция, Борис с кольцом бежал в Англию. Анна на родной земле, без кольца, хлебнула несчастий по горло. В 1965 году ее пригласили в Лондон на вручение литературной премии. Борис, прослышав о визите, бежал в Париж. Анна Андреевна настигла его и там, они провели вместе вечер. Но Ахматова о кольце не сказала ни слова. Анреп при нашей встрече с ним уверял, что ничего не помнит из этого разговора.
– В голове было полное бессмыслие, сердце стучало, горло пересохло…
Когда в конце концов я осмелился озвучить просьбу поцеловать кольцо Ахматовой, он испугался, замахал руками и выкрикнул протяженное «Не-е-ет!». Опомнился я только в аэропорту Хитроу.
Факт известный: врачам не везет с хворью, филематологам – с поцелуями.
Кольцо III
Что-то я в Париж зачастил. До меня слух дошел, что после смерти Пикассо любимая им Дора Маар вскрыла посылку, полученную от Пабло. Маленький сундучок в упаковке, а там золотое кольцо, похожее на обручальное. И острая игла на внутренней стороне. С обеих сторон иглы выгравированы два инициала. С одной – «Д», с другой – «П». Пабло и Дора.
Добравшись до Парижа, отыскал адрес Доры.
– Я прекрасно понимаю необычность просьбы.
– Говорите, после Пабло всё обычно.
– Позвольте поцеловать кольцо Пикассо!
Она не отказала, приоткрыла сундучок и протянула кольцо. После Доры Маар я был первым, кому позволили коснуться великой ревности мастера.
Теперь, надеюсь, понятно, почему филематологи не целуются.
От буковки к буковке
– А первый поцелуй был?
– Был, и имя у него есть.
– Как зовут тот поцелуй?
– Вода.
– А целовался-то кто?
– Аш да О.
Красота разной бывает: из глаз, из ног. Мне на губы повезло. Они и манили, и жгли, и дразнили, и ждали…
Имелось ли еще что-то на ее лице, не помню. Губы – явление неземное. Они как птицы. Между небом и землей. На банкетах, на вечеринках бегали губами, полуулыбками летали. Приблизиться на расстояние поцелуя случая не выпадало. Потом она куда-то пропала. Спасался в снах, там мы в поездах, в самолетах, в лесах, в полях целовались до тьмы первозданной, без единой звездочки на небе – они от зависти гасли.