Тут Амелия припомнила реакцию Доусона на сообщение детектива и подумала, что он воспринял ужасную новость на удивление сдержанно. Казалось даже, он просто не слишком доволен, что какие-то люди врываются в его дом с утра пораньше и начинают рассказывать страшилки об убитых неподалеку женщинах. Не такого Амелия ожидала от журналиста, причем от хорошего журналиста, но факт оставался фактом: Доусон вел себя непонятно. Несколько позднее, когда Такер разрешил ему переодеться и Доусон ушел наверх в сопровождении второго полицейского, детектив попросил ее рассказать, как развивались события накануне вечером.

— В котором часу мистер Скотт заехал за вами? — поинтересовался он.

— Точно не скажу, — ответила Амелия. — В половине девятого, может быть позже — в девять или около того.

— Да, примерно так и было, — подтвердил Берни. — Они, видите ли, заехали за мной, хотели, чтобы я к ним присоединился. Я уже лег, стук в дверь меня разбудил, так что я машинально заметил время. На моих часах было восемь пятьдесят две.

Такер сделал какую-то пометку в своем блокноте, а потом спросил, не отлучался ли Доусон из дома в течение ночи.

— Нет, — ответила Амелия.

— Вы можете подтвердить это под присягой? — уточнил детектив.

Она пожала плечами:

— Мы вместе поднялись наверх около одиннадцати. Мистер Скотт пошел к себе, а я — в комнату, где спали мои дети. В следующий раз я увидела его незадолго до вашего приезда… — Краска бросилась ей в лицо, и Амелии оставалось только надеяться, что ни Берни, ни детектив ничего не заметят. — Если он и выходил, мне об этом ничего не известно… — Только тут до нее дошло, насколько важна может быть хронология событий. — А когда Стеф… когда это произошло?

Ей по-прежнему было трудно называть вещи своими именами, но детектив ее понял.

— Точное время смерти мы пока не установили, — сказал Такер. — Но мы обязательно это сделаем, и тогда…

В этот момент на лестнице снова появился Доусон, следом за ним — молодой полицейский. Они уже шагали к парадной двери, когда журналист осведомился у детектива — довольно саркастическим тоном, не прикажет ли мистер Такер надеть на него наручники.

— Пока в этом нет необходимости, мистер Скотт, — в тон ему ответил детектив. — Вы не задержаны. Нам нужно только побеседовать с вами.

— Ага, понятно… — Доусон посмотрел на Амелию, но она отвернулась, не в силах выдержать его взгляд. Она не знала, что сказать, не знала даже, что подумать. Тогда он что-то пробормотал (что — она не расслышала) и, толкнув дверь, вышел на улицу, сопровождаемый обоими представителями закона.

Сейчас, пока Берни, крепко держа в руках руль, объезжал затопленные участки шоссе, Амелия вдруг вспомнила одну важную вещь. Позабыв о своем нежелании обсуждать случившееся, она выпалила:

— В последнюю неделю Стеф с кем-то встречалась!

— Ты имеешь в виду Дирка? — спокойно отозвался Берни. — Ну и что?

— Она тебе рассказывала?.. — удивилась Амелия.

— Скорее упоминала. Он, кажется, обслуживает катера или занимается еще чем-то в этом роде.

— Я знаю о нем лишь немногим больше. — Амелия покачала головой. — Я предлагала Стеф пригласить его к нам, но она не захотела. Теперь я жалею, что не расспросила ее о Дирке поподробнее, но… В конце концов, Стеф была уже взрослой, и мне показалось, я не должна лезть в ее личные дела.

— Я тебя хорошо понимаю… — Берни вздохнул, но по его тону Амелия догадалась, что старик что-то знает. Да и лицо у него было какое-то смущенное.

— Берни, пожалуйста… Если тебе что-то известно — не молчи! Любая мелочь может оказаться важной для… для расследования!

Старик заерзал на сиденье, потом бросил взгляд в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что дети его не слышат.

— Я их видел… — смущенно проговорил он.

— Стеф и Дирка?

Берни покачал головой. Казалось, он еще больше смутился, а Амелия вдруг почувствовала, как сердце у нее упало.

— Стеф и Доусона?

Старик кивнул.

— Когда?!

— Дай-ка припомнить… — Берни задумчиво нахмурился. — В четверг, кажется… Да, точно — в четверг!

— Ты, наверное, ошибся. — Амелия точно помнила, что, когда она застукала Доусона с фотографиями в его коттедже, была пятница, а в тот же день вечером Стеф впервые увидела его в баре.

— Нет, не ошибся. Именно в четверг я начал готовиться к отъезду. У меня еще бедро разболелось.

— Расскажи, как все было.

Берни начал рассказывать, Амелия молча слушала. Закончив, старик добавил с неловким смешком: