— Володе очень плохо.

Я за кулисы. Вызвали скорую. Сделали укол — он еле доиграл. А на следующий день ушел в такое «пике»! Таким я его никогда не видел. Что-то хотел заглушить? От чего-то уйти? Или ему надоело быть в лекарственной зависимости. Хотели положить его в больницу, уговаривали. Бесполезно! Теперь-то понятно, что надо было силой увезти.

23 июля при мне приезжала бригада реаниматоров из научно-исследовательского института скорой помощи им. Н. В. Склифосовского. Они хотели провести его на искусственном аппаратном дыхании, чтобы перебить дипсоманию. Был план, чтобы этот аппарат привезти к нему на дачу. Наверное, около часа ребята были в квартире — решили забрать через день, когда освобождался отдельный бокс. Я остался с Володей один — он уже спал. Потом меня сменил Валера Янклович.

24 июля я работал… Часов в восемь вечера заскочил на Малую Грузинскую, где жил Высоцкий. Ему было очень плохо, он метался по комнатам. Стонал, хватался за сердце. Вот тогда при мне он сказал Нине Максимовне:

— Мама, я сегодня умру…

Я уехал по неотложным делам на некоторое время. Где-то после 12 звонит Валера:

— Толя, приезжай, побудь с Володей. Мне надо побриться, отдохнуть.

Я приехал. Он метался по квартире. Стонал. Эта ночь была для него очень тяжелой. Я сделал укол снотворного. Он все маялся. Потом затих. Он уснул на маленькой тахте, которая тогда стояла в большой комнате.

Я был со смены — уставший, измотанный. Прилег и уснул — наверное, часа в три.

Проснулся от какой-то зловещей тишины — как будто меня кто-то дернул. И к Володе! Зрачки расширены, реакции на свет нет. Я давай дышать, а губы уже холодные. Поздно.

Между тремя и половиной пятого наступила остановка сердца на фоне инфаркта. Судя по клинике — был острый инфаркт миокарда. А когда точно остановилось сердце — трудно сказать… Вызвал реанимацию, хотя было ясно, что ничего сделать нельзя. Вызвал для успокоения совести. Позвонил в милицию, чтобы потом не было слухов о насильственной смерти.

Смог бы я ему помочь? Трудно сказать, но я бы постарался сделать все. До сих пор не могу себе простить, что заснул тогда… Прозевал, наверное, минут сорок.

Однако же все повторяется. «Пободрствуйте со мной», — просил Христос апостолов. Не пободрствовали.

Мы видим, что обстоятельства смерти В. Высоцкого достаточно прояснены, потому что известен предполагаемый внутренний мотив поэта, отрицающий жизнь, из-за целого клубка неразрешенных внутренних и внешних конфликтов.

Ничего подобного у Владислава Листьева не было. Хотя о бесконфликтности его душевной жизни мы не можем говорить. Поэтому его внешнее олимпийское спокойствие могло стать сильнейшим раздражителем как для его врагов, так и стимулом, подталкивающим к совершению преступления для убийцы-маньяка.

Вполне вероятно, что после окончания следствия по делу смерти Владислава Листьева убийца предстанет перед правосудием. Но в истории судебной практики известны случаи, когда вину подозреваемого в убийстве доказывали, казалось, неопровержимо, и убийца приговаривался к смертной казни, и лишь спустя некоторое время после приведения приговора в исполнение, новые обстоятельства опровергали поспешные выводы и еще раз подтверждали, что истина настолько проста и настолько ужасна, что правосудие не только беспомощно, как и поспешно, но и само по себе преступно. Еще раз следует подчеркнуть, что нельзя делать выводов на основании признаний самого подозреваемого.

Из судебной практики можно привести не только пример по так называемому «витебскому делу». Задолго до мрачной трагедии, разыгрываемой психопатом-маньяком в Витебске, подобное представление устроил в Лондоне некий Джон Кристи. В 1953 году в Лондон приехал достаточно немолодой человек по имени Тимоти Иване. Он женился и у четы родился ребенок. Проживали Ивансы в доме, владельцами которого являлись Джон Кристи и его жена Этель Кристи. Будучи стесненным материально, Ивансы принимали помощь от семьи Кристи. Этель Кристи ухаживала за ребенком Ивансов — Лилиан. Когда жена Иванса забеременела вновь, а появление второго ребенка было нежелательным в стесненных материальных обстоятельствах, Джон Кристи предложил своим постояльцам помощь с абортом.

Когда Тимоти Иване ушел на работу, Джон Кристи поднялся в комнату к жене Иванса и приступил к делу.

Вечером, когда муж возвратился, Джон Кристи поведал ему, что аборт был неудачен и «пациентка» скончалась от кровопотери. Озадаченный муж решил было заявить в полицию, но Джон Кристи отговорил его, обещав взять на себя сокрытие тела умершей. Через некоторое время Джон Кристи предложил Тимоти Ивансу взять на себя все хлопоты с Лилиан, дочерью Иванса. Тот также согласился. Некоторое время от соседей скрывали отсутствие жены Иванса тем, что она якобы уехала гостить к родителям. Чтобы избежать подозрений, Тимоти Иване был вынужден уехать из Лондона и заняться распродажей недвижимого имущества.

Тем временем, соседям Иванса в Лондоне показались подозрительным долгое отсутствие его жены, ребенка и неожиданный поспешный отъезд его самого. Последовало заявление в полицию. Дом обыскали и на первом этаже был найден труп несчастной жены Иванса. Тимоти Иване был арестован, а вместе с ним и Джон Кристи — хозяин дома, в котором был найден труп. Следствием было установлено, что убийцей был именно Тимоти Иване, который признался в совершении преступления, чтобы выгородить истинного преступника — Джона Кристи, который пообещал ему вознаграждение. Следователи были так ослеплены чудовищностью преступления, что не поверили Тимоти Ивансу, когда тому «засветила» виселица, и он начал говорить правду. Иванса осудили и привели приговор в исполнение. Буквально через месяц в доме Джона Кристи был случайно найден обезглавленный труп женщины. Нагрянувшая полиция под полом отыскала еще несколько трупов. Джон Кристи сумел бежать, но деваться ему было некуда, и он сдался властям. Теперь уже после его признаний не было сомнений в том, кто является истинным преступником, и что жизнь Тимоти Иван-са лежит на совести следователей и судей.