– Что за глупости?

– С тех пор как он вернулся из Франции, Коннор ни разу за два года не соизволил навестить меня и своего единственного племянника.

– Неужели ты не можешь видеть ничего, кроме своих личных нужд, когда столь многое поставлено на карту? Ты не понимаешь, какая опасность грозит и Коннору, и всему клану?

– Тогда, вероятно, ты должен объяснить мне это вместо того, чтобы кричать на меня. – Она уперлась руками в бедра.

– Я не кричу на женщин.

– Кричишь.

Дункан вздохнул, потому что она была права. Мойра была единственной женщиной, которая могла вывести его из себя.

– На обратном пути к Маккриммонам я расскажу тебе все, что ты хочешь знать.

– А что с моим сыном?

– К сожалению, он у Маклаудов, но, как я уже сказал тебе, под защитой Аластера Маклауда ему ничто не угрожает. – Дункан взял ее за руки. – Увы, о тебе нельзя сказать то же самое. Как ты думаешь, что сделают с тобой Маклауды, когда узнают о смерти Шона? Скорее всего вернут тебя клану твоего мужа для наказания.

Дункан полагал, что сначала они используют против Коннора угрозу вернуть ее Маккуилланам, а потом, получив от него то, что им нужно, все равно отправят Мойру в клан ее мужа.

– Этим ты не поможешь сыну.

– Пожалуй, ты прав. – До сих пор Мойра не проронила ни слезинки, несмотря на падение и волков, но теперь на ее грязной щеке появилась мокрая полоска. – Я скучаю по нему.

– Мы обязательно вернем твоего сына, – сказал Дункан, пальцем подняв ей подбородок.

– Обещаешь?

Мойра серьезно смотрела на него, а Дункан некоторое время молчал. Он не бросал слов на ветер, но лишить ее надежды не мог:

– Обещаю.

– Коннор – единственная надежда нашего клана, – заговорил Дункан, когда, держа Мойру под локоть, повел ее по тропинке. – Наши враги это знают, и ты должна быть в курсе дела.

– Брату повезло, что ты всегда поддерживаешь его. – Мойре не удалось скрыть горечь в голосе.

– Он ценит мою преданность – и твою тоже.

– В детстве мы с Коннором никогда не были близки.

– Он держался на расстоянии, чтобы не вызывать недовольство отца. Одно слово жалобы от тебя – и Коннор был бы наказан, – объяснил Дункан.

Мойра всегда знала, как знают дети, что отец любил ее и ее брата Рагнелла больше, чем Коннора, но никогда не задумывалась над этим. Просто отец был таким. Ну что тут поделаешь?

– Он должен ненавидеть меня, – сказала Мойра.

– Коннор никогда не обижался за это на тебя. Ты была ни при чем.

Пока они шли, Дункан объяснил ей, в каком отчаянном положении находился их клан, когда они четверо вернулись из Франции. Хотя Мойра прежде кое-что слышала об этом, она тогда находилась далеко и была поглощена собственными неприятностями. И Дункан ответил на все заданные ею вопросы об опасностях, которые все еще угрожают их клану.

– У тебя только один ребенок?

Вопрос Дункана напугал ее и вернул прежнюю знакомую боль.

– У меня было еще две беременности, но я потеряла детей. – Она старалась говорить об этом спокойно. – Шон даже считал, что я сама в этом виновата.

– Сочувствую тебе.

Ей было тяжело, очень тяжело, и Мойра отвернулась, сделав вид, что смотрит вверх на холмы, пока не почувствовала, что может снова доверять своему голосу, и тогда, сменив тему, стала расспрашивать Дункана о членах их клана – кто женился, кто умер, у кого родились еще дети. Ответы Дункана были чрезвычайно короткими и невразумительными.

– А как моя бывшая служанка? – задала она еще один вопрос. – Рона, наверное, давно замужем?

– Нет.

Что ж, Дункан никогда не принадлежал к тем, кого можно было втянуть в то, что он считал пустыми сплетнями.

Мойра не спросила, почему Дункан ее оставил, хотя все время об этом думала. Его вопрос о возрасте Рагнелла вызвал у нее тревогу, она не могла пойти на риск обсуждать то, что касалось их прошлого и могло вольно или невольно привести Дункана к раскрытию ее тайны. Кроме того, она не верила, что Дункан рассказал ей все честно, но не хотела слышать его оправдания.

И разве он мог дать ей ответ, который хотя бы на самую малость что-то изменил? Мог ли он сказать что-то такое, что стерло бы страдания последних семи лет? Нет, не имело смысла расстраивать себя. Ее отец предоставил Дункану выбор, и Дункан выбрал Коннора и погоню за славой воина во Франции.