— Так, значит, договорились, — сказал в заключение Тим после того, как они с Маукамом уже довольно долго просидели на склоне. — Приходи завтра пораньше, я буду ждать тебя.

Маукам медленно кивнул. Потом поднялся, размял онемевшие лапы и побрёл прочь. Тим несколько секунд смотрел ему вслед, а затем направился к дому, так как прямо-таки предчувствовал, что не позже чем через четверть часа бабушка появится у ворот и начнёт громким голосом звать:

— Ти-им! Ти-им! Сейчас же иди ку-ушать!..

На следующее утро Тим встал чуть свет. Отец и мать очень удивились, что он явился завтракать вместе с ними: обычно Тим ещё спал, когда они уходили на работу, и просыпался только спустя час или два.

— Разве это дело так долго спать, я в его возрасте уже других детей нянчила, — прошлась по этому поводу бабушка.

Наспех проглотив творог, Тим выбежал из дома. Отец с матерью всё ещё возились, надевая плащи. Тим помчался прямиком на склад старого железа. Спрятался за знакомый кузов 27–64 и стал ждать.

Из засады ему хорошо был виден кран. Казалось, он ещё дремал, кабина была пуста и её стекла сонно поблёскивали в косых лучах утреннего солнца. Тим чувствовал, как от зевоты у него прямо-таки сводит рот, а от утренней прохлады пробирает дрожь.

Он поспел как раз вовремя. Работа на складе ещё не началась. Вдалеке, у въездных ворот, прохаживался казавшийся отсюда маленьким сторож, на территории склада не было ни души. Перед краном стоял оставшийся там со вчерашнего дня недогруженный вагон.

Тим напряжённо озирался по сторонам. Он ждал. И только когда заметил мелькнувшую среди лома пятнистую шубу Маукама, успокоился. Теперь всё было в порядке.

Дальше события развивались очень быстро. Вскоре гудок завода по изготовлению губок, находившегося за лесом, возвестил, что уже восемь часов. Сразу после этого со стороны ворот показался явившийся на работу крановщик. На затылке у него была кепка, в руке — маленький чемоданчик с завтраком. Беззаботно насвистывая, он направился к своему крану.

Когда крановщик был уже совсем близко, из-за груды железа внезапно выскочил страшный зверь со вздыбленной шерстью и оскаленными зубами. Пес зарычал так громко, что у крановщика чемоданчик выпал из рук. Даже у Тима пробежал по спине мороз, он поразился, как это Маукам сумел превратиться в такого страшного хищника.

Крановщик беспомощно размахивал руками, от страха он даже пискнуть не мог. Да и ноги не слушались, чтобы можно было убежать. А если бы даже и слушались, то едва ли он решился бы побежать и тем самым подставить спину страшному зверю. У Маукама был такой свирепый вид, будто он сию минуту вцепится в горло крановщику.

Поначалу Тим предоставил событиям развиваться своим чередом. Маукам рычал и бил хвостом, чтобы показать, какой он ужасно злой, и время от времени хрипло и страшно лаял. Крановщик жадно хватал ртом воздух. Барахтаясь, он даже уронил свою кепку, но не решился её поднять. Когда Маукам сделал шаг в его сторону, крановщик, защищаясь, выставил вперёд руки и испуганно закричал.

Подержав некоторое время крановщика в страхе, Тим решил, что настала пора действовать. Он вышел из-за кузова и бесстрашно направился к Маукаму.

— Ах ты..! — сказал он. — А ну пошёл отсюда! — Нечего тут людей пугать!

Маукам ещё раз прорычал, затем перестал бить хвостом, повернулся и неторопливо побрёл к железному хламу, где вскоре скрылся из глаз.

Крановщик с изумлением глядел на Тима.

— Ка-ак, как ты решился? — заикаясь, произнёс он после того, как вновь обрел способность говорить.

— Чего там, я собак не боюсь, — небрежно ответил Тим.

Крановщик покачал головой и поднял с земли свой чемоданчик и кепку.

— Невероятно! — пробормотал он. — Этакий страшный пес — и слушается мальчишку.

Внезапно в его взгляде мелькнуло недоверие.

— Послушай, а это случайно не твоя собака была? — спросил он.

— Не моя, — покачал головой Тим и честно посмотрел на крановщика. — У меня нет собаки. Я бы хотел иметь собаку, но мне не покупают.

— Странно, как это она попала сюда и почему кинулась на меня? — продолжал рассуждать крановщик.

Тим пожал плечами.

— Может, она здесь живёт? — предположил он.