И чем скорее, тем лучше. Для них обоих.

— Входи, — произнесла Рейлинд достаточно громко для того, чтобы ее услышала Мериел, и надеясь на то, что ей не придется вставать с кровати.

Она подозревала, что сестра немного подождет и все равно поднимется к ней. Сколько Рейлинд себя помнила, они с Мериел всегда болтали перед тем, как уснуть. Они рассказывали друг другу о том, как прошел день, об огорчениях и открытиях и строили планы на завтра. Но сегодня вечером Рейлинд была не в настроении разговаривать с кем-либо, особенно с Мериел.

— Я так и знала, что ты ко мне не спустишься, — заявила Мериел, закрывая за собой дверь.

Как и Рейлинд, она переоделась и распутала узлы в волосах.

Рейлинд упала на спину. Как объяснить сестре, что все, чего она хочет, хочет больше всего на свете, — это просто побыть в одиночестве… в комнате Кревана… наедине со своими мыслями? Мериел незачем было сообщать ей о том, что она реагирует на слова и поступки Кревана слишком бурно. Еще не успев войти в башню, Рейлинд смогла понять, что Креван был одновременно прав и неправ. Он считал ее ребенком, и девушка отказывалась принимать этот приговор. Но она не могла не признаться самой себе, что ведет себя несколько эгоистично и взбалмошно. Что раздражало ее больше всего, так это то, что именно Конан заставил ее это осознать. И теперь Рейлинд понятия не имела, что ей делать.

Мериел вошла в комнату и уселась на единственный стул.

— Мне очень жаль, что вы с Креваном не находите общего языка, но ты не должна себя ни в чем винить. Просто вы с ним очень разные. Его невозмутимость заставляет тебя взрываться, и в то же время ясно, что тебе удается пробуждать в нем все самое худшее.

Рейлинд не хотела говорить о Креване. Она не хотела слышать, что она не подходит ему, а он ей.

— Зато вы с Крейгом, похоже, поладили.

Мериел пожала плечами и уставилась на свои сцепленные пальцы.

— Меня наша дружба тоже удивляет, — наконец нерешительно ответила она.

— Дружба?

Мериел понимала, почему сестра усомнилась в правильности выбранного ею слова. Для всех вокруг Крейг был воплощением прямолинейности и энергичности. Но в нем были и совершенно иные черты, о существовании которых она ни за что не догадалась бы. Крейг был сильным и умным, и, несмотря на открытость, ему было присуще внутреннее самообладание, которое, по ее мнению, отличало настоящего мужчину. На какое-то время девушка даже задумалась, каково это — быть ему больше чем другом. Но это мгновение быстро миновало. Они оба слишком ценили свою свободу, чтобы от нее отказаться.

— Да, это просто дружба, ничего более. Я не думаю, что у Крейга много друзей среди женщин, и хотя я всегда считала, что у меня есть друзья-мужчины, Крейг отличается от них. Ни один из нас не сомневается в том, что говорит или делает другой. Никаких скрытых мотивов или побуждений. Это так здорово!

Рейлинд услышала восхищение в голосе сестры, когда та говорила о Крейге, и уже хотела усомниться в том, что их с Крейгом связывает лишь дружба, как вдруг Мериел произнесла:

— Я рада, что ты с ним помолвлена. Из вас получилась бы хорошая пара.

Сердце Рейлинд бешено заколотилось в груди. До этого момента она даже не осознавала, как сильно надеется на то, что ее сестру влечет к Крейгу не просто как к другу, но что между ними существует нечто большее. Это каким-то образом оправдывало бы те неоднозначные чувства, которые охватывали ее всякий раз, когда она оказывалась в обществе Кревана.

И снова их разговор вплотную приблизился к теме, которую Рейлинд очень хотела обойти стороной.

— Как ты считаешь, Конан попытается еще раз нас спровоцировать?

Мериел проглотила наживку. Она вскинула голову и, сощурившись, посмотрела на сестру.

— А ты в этом сомневаешься? Я хочу сказать, что была наслышана о грубости Конана, но то, что он говорил… Ничего подобного я и представить себе не могла! — Она ткнула пальцем вверх, указывая на четвертый этаж, и продолжила: — Особенно если вспомнить его драгоценную комнату. Она завалена всяким хламом больше, чем наши с Крейгом комнаты, вместе взятые! В следующий раз, когда этот тип скажет о нас хоть одно гадкое слово, тебе следует подняться наверх и навести там порядок. Это будет ему уроком, — закончила Мериел и с довольным видом кивнула.

Это действительно была неплохая идея, и Рейлинд обрадовалась возможности посмеяться.

— Отличная мысль, но это придется сделать тебе. Я не собираюсь подходить к его двери. Ты видела выражение его лица, когда Конан услышал, что ему придется покинуть свой кабинет? Для него это место священно. Я не хотела бы даже близко находиться после того, как кто-то прикоснется к его вещам, не говоря уже о том, чтобы сделать это самой.

Мериел выдохнула, надув щеки, и встала.

— Ты права. Но Конан все равно невыносим. Сегодня вечером, когда Лорел заставила нас войти в зал и я увидела всех этих людей, которые ждали нас и не начинали ужинать, я поняла, что мне и в самом деле присущ некоторый эгоизм. Но Конан? Он гораздо хуже. Его абсолютно не трогает боль, которую он причиняет другим людям.