Спустившись в деревню у подножия утеса, они оставили овец на окраине, и пока деревенские жители думали и гадали, чьи же это овцы, быстро отыскали кузню, притулившуюся к самой скале. Кузнец поднялся навстречу вошедшим, сжимая в руке молот, видимо, хотел их о чем-то спросить, но дон Альварес резким ударом своего единственного кулака вызвал у бедняги принудительный сон. Быстро они проскочили в чулан, отбросили с пола солому, открыли деревянный люк и спустились в просторный погреб, заваленный разным железным хламом. При свете зажженного факела, отодвинув несколько ящиков с проржавленными кольчугами, они нашли другой люк. Под ним начинались каменные ступени, ведущие в толщу утеса.

Прорубленный в скальной тверди умелыми каменотесами подземный ход вывел их в обширный замковый подвал, заполненный, как выяснилось, преимущественно винными бочками. В другое время Гуго де Пейн удивился бы этому, ведь мусульмане, как известно, не пьют вина, но сейчас рыцарю было не до того. Выход из подвала, ведущий прямо в караульное помещение возле ворот, оказался замурованным, а единственная оставшаяся дверь была надежно заперта снаружи, и им пришлось поискать другую возможность, чтобы покинуть подземелье. Впрочем, вскоре за бочками обнаружилось окошко, сделанное в толще подвальной стены, по-видимому, для вентиляции. Оно было достаточно большим, чтобы пролезть наружу, но вот беда, оно выходило прямо во двор замка, где постоянно находились прогуливающиеся люди шейха Абаса.

Пришлось довольно долго ждать пока на одной из башен призывно закричит муэдзин, и все правоверные мусульмане отправятся на молитву в замковую мечеть, перестроенную из бывшей церкви. Наконец под песню муэдзина двор опустел, и трое «пастухов» выбрались из подвала. Здесь они разделились. Обнаружив, что внутренние ворота замка не заперты (действительно, зачем их закрывать, если внешние ворота надежно закрыты, а мост поднят?) Гуго де Пейн дал указания Джеральду и дону Альваресу опустить подъемный мост. Сам же он бросился к наружным воротам.

Без всяких помех Гуго перебежал через двор и затаился у стены, обнаружив, что у наружных ворот дежурит охрана из четырех огромных мавров. Спасти положение могла только внезапность и то, что караульные мавры играли в кости, поочередно раскидывая фишки на деревянной крышке от бочки с водой. Гуго сбросил за ненадобностью вонючие пастушеские лохмотья и остался в кольчуге, длинный кинжал появился в его руке. В два прыжка молодой рыцарь преодолел расстояние, отделяющее его от играющих и перерезал горло ближайшему врагу прежде, чем тот понял, откуда пришла к нему смерть.

Оставшиеся трое стражников в миг обнажили оружие. Впрочем, один из них чуть замешкался, и это стоило ему жизни. Двое других отступили к самым воротам, громко выкрикивая ругательства, и, выставив вперед искривленные сабли, вознамерились яростно защищаться. Не раздумывая, твердой рукой Гуго метнул свой кинжал, и перед ним остался всего один живой противник. Подхватив саблю ближайшего убитого караульщика, не давая последнему оставшемуся перед ним врагу опомниться, де Пейн ринулся вперед. Легкая и короткая сабля, конечно, не шла ни в какое сравнение с привычным мечом, который пришлось оставить друзьям, ввиду невозможности спрятать его под пастушескими лохмотьями, но мавританское оружие даже лучше годилось для ближнего боя. Сильным ударом сверху вниз по сабле в руках мавра, Гуго отвел от себя вражеское острие и следующим движением рассек саблей мавру правую руку. Противник на мгновение опустил свое оружие и инстинктивно схватился левой рукой за глубокий порез. Гуго ударил саблей еще раз, и стражников перед ним не осталось. Еще одно усилие и тяжелый засов был убран со створок. Гуго отворил ворота, и, увидев, что подъемный мост уже почти опущен, подал знак своим товарищам, изображающим купеческий караван, но зорко следящим за входом в крепость в ожидании сигнала к атаке.

Подъемный мост еще опускался, когда караван стремительно преобразился. Купцы почти мгновенно сбросили с себя неудобное платье под которым оказались добротные кольчуги, запрыгнули в седла, одели спрятанные до срока шлемы, повыхватывали из обширных товарных тюков щиты и мечи и помчались к подъемному мосту. Их неторопливые лошадки вмиг превратились в могучих боевых юней, стремительно влетевших в ворота замка. Бестолковые купеческие охранники тоже преобразились в метких лучников, копейщиков и оруженосцев, проворно ворвавшихся в замок следом за рыцарями.

Стражники на стенах и башнях подняли тревогу, множество мавританских солдат выскочили во двор с оружием, но было поздно. Христианские рыцари уже прорвались в крепость. Озерик де Трифе на своем быстром черном коне первым оказался в замке. Потомок викингов, выхватив из ножен свой тяжелый нормандский меч, бесстрашно разил врагов. Рядом с ним, справа, верхом на огромном сером жеребце, ловко орудуя тяжелой шипастой булавой, сквозь ряды неверных пробивался рыцарь Эндрю де Бов, а слева Гарсия Мьедес косил мавров длинным и узким испанским клинком. Следом за ними во двор крепости прорвались все остальные ратники из отряда де Пейна и бойцы из замка Монтерео. И через пару минут кровавый бой уже вовсю кипел внутри цитадели. Воспользовавшись неожиданностью, люди Эдгара де Блуа почти беспрепятственно поднимались на стены.

Подав сигнал к атаке, Гуго де Пейн бросился к Западной башне. Вражеской саблей зарубил он охранников, стоящих у входа, прежде чем они успели накинуться на него. Отпихнув еще двух бойцов, он успел закрыть на засов изнутри небольшую, но прочную дверь башни за миг до того, как остальные стражники, сбежавшиеся отовсюду по тревоге и бросившиеся ему вслед, застучали в нее острыми саблями и тяжелыми лезвиями секир.

Ему повезло: внутри нижнего уровня башни оказались всего двое воинов, которых Гуго, к тому же, застал врасплох и покончил с ними всего несколькими сабельными ударами.