— Если больны, то камень темнеет?

— Именно так. Девятый следит за погодой. Ну, тут все понятно. Десятый же минерал связан с Хрустальной горой. Он никогда не темнеет.

Он дает нам духовные силы. В День символа он начинает сиять ярче…

Одиннадцатый камень — это запас. Обычно этим камнем обмениваются мужчины и женщины для лучшего понимания друг друга. И Зуаф о чем-то задумался. Я не стал мешать ларинтийцу и, растянувшись на траве, попросту задремал…

Скоро на поляну со стороны Синей горы выехали три повозки с вооруженными воинами, посланные Энсом на помощь.

Когда были погружены раненые, места в повозках заняли остальные.

Я сидел в средней повозке вместе с Алтко, Зуафом и еще пятью воинами. Через несколько минут наш отряд покинул поляну и двинулся в сторону Синей горы.

— Что же значит это нападение миокров? — спросил я у ларинтийцев.

— Этот вопрос мне самому не дает покоя, — озабоченно ответил Алтко.

— Ничего не понимаю, — покачал головой Зуаф. — Такой наглости от рогатых никто не ожидал. У рэгтов клыки еще не выросли и наполовину, а миокры уже перешли Халлу. — Что-то случилось, что-то случилось… — с тревогой добавил он.

— Я знаю, что случилось, — внезапно проговорил сидящий в нашей повозке Белг. — Вернее сказать, догадываюсь.

— А! — неожиданно воскликнул Алтко. — Неужели и правда?!

— Что?! Что?! — заволновались сидящие в повозке ларинтийцы.

— Какая у вас короткая память! — в сердцах воскликнул Алтко. — Ведь старый Луку, уходя в Налию, говорил про это.

— Продолжай, продолжай, — наперебой зазвучали голоса.

— Иягря! — громко произнес златовласый.

«Иягря… Иягря» — быстро перекинулось с повозки на повозку.

После чего наступила зловещая тишина. Только скрип колес и тяжелое дыхание рэгтов нарушали ее.

— Что это за Иягря? — вполголоса спросил я у Зуафа.

— Эго верховная самка миокров. Как же мы могли забыть?!

— Ну и что в ней такою страшного?

— Дело в том, что она много сотен лет проводит в пещере в Великой Амкртской гряде. Раз в тысячу лет выбирается на поверхность острова всего лишь на две недели. Этой белоснежной и безрогой бестии беспрекословно подчиняются все племена, населяющие Амкрту. Под ее предводительством миокры совсем теряют свои дурные головы. Ведь самый беспощадный и коварный станет се любовником. Для каждого «рогатого» это огромная честь. После того, как Иягря снова уйдет под землю, именно он и его потомки станут великими правителями Амкрты.

— Иягря коварна и опасна, — добавил Алтко. — Ты сам видишь, что из-за ее чар рэгты позже обычного почувствовали приближение врага.

— Из этого следует, что нам предстоит весьма жаркая битва, — невесело заключил Зуаф.

— Это так, — кивком головы подтвердил Алтко.

Уже через полчаса мы догнали головной отряд и без всяких приключений вышли к окрестностям Синей горы.

Здесь уже собралось несколько тысяч ларинтийиев, разместились сотни повозок и шатров.

Энс, Алтко, Зуаф и Белг препроводили меня к командору Ларинтии Эваю. И хорошо, что они шли рядом со мной: весть о том, что ниалварра, то есть я, находится в лагере, быстро облетела все отряды. И на нашем пути встала почти непроходимая стена ларинтийцев, желающих взглянуть на меня. И если бы не авторитетные сопровождающие, мне бы, наверное, пришлось туговато. Жители прибрежного тана расчищали передо мной дорогу.

— Молодец, ниалварра! — кричали мне одни.

— С нами житель Литанты! — вторили другие.

— Обычно мы выглядим подостойней! — объяснил мне поведение своих соплеменников Зуаф. — Но все уже знают про Иягрю, вот и радуются твоему появлению. Ведь ты, Саша, — наш добрый знак. Так начертано в Большой Книге.

Наконец мы подошли к раскинувшемуся на пригорке белоснежному шатру командора. Матерчатые двери его распахнулись, и навстречу вышел седовласый, коротко стриженный ларинтиец, одетый по-военному.

— Жители Ларинтии приветствуют тебя на острове Ннеа! — громко провозгласил командор и, подойдя ко мне, пожал мне сразу обе руки.

— Имя мое — Эвай, — продолжил он. — И я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе. Пройдем в шатер.

Сопровождающие меня остались у входа.

— Присаживайся, достойный житель Литанты, — Эвай жестом руки указал на стул, стоящий возле овального столика.

— Мне уже известно, что ты храбро сражался на поляне, — молвил командор, усаживаясь напротив меня. — И, как я уже говорил, постараюсь выполнить любое твое пожелание.

— Дело в том, что я бы хотел вернуться обратно, — объяснил я. — Не знаю, каким образом здесь очутился, и поэтому чувствую себя на острове пришельцем.

— Понимаю, понимаю. Но дело в том, ниалварра, что в нашем мире нет ничего случайного. Раз ты очутился здесь, значит, ты должен был здесь очутиться. Тем более, так начертано в Большой Книге острова Ннеа. Наша история знает несколько случаев, когда нашу землю посещали Похожие На Тебя. Последний раз это было много веков назад.

— Да, всем им помогли налианцы. Кто раньше, кто позже… Правда, в Книге ничего не говорится о возвращении последнего. Но говорят, что он сам пожелал остаться на острове и ушел в налианскую землю.