– Может быть, помочь ему добраться до дома? – спросила Ирен. – Или отвести к доктору?

– Не-е-ет! – заорал Билли. – Я же правду говорю! Я не сумасшедший!

Он отвернулся и заметил, что высокий парень уводит Линетт через пожарный выход.

– Нет! Стой! – завопил Билли.

Несколько ребят оторвались от игры и повернулись в его сторону. Билли кинулся через весь заполненный народом зал к пожарному выходу. «Джон – вампир, – твердил он себе. – Джон тот самый вампир, что убил Джоэль».

Куда же он потащил Линетт? Билли толкнул плечом тяжелую дверь и выскочил на улицу. Дождь уже прекратился, но воздух оставался холодным и влажным. Парень оказался в маленькой аллее позади кафе. «Где же они? – думал он лихорадочно. – Куда Джон ее поволок?»

Билли окинул взглядом всю аллею. Вампира нигде не было. «Неужели он расправится с ребенком?»

– Помогите!

Это был голос Линетт. Совсем рядом.

«Где же она?» – растерялся Билли. Он огляделся вокруг, стараясь понять, откуда доносился крик.

– Помогите! – снова закричала девочка.

«Он тащит ее на пляж, – понял парень. – На пустынный пляж».

Билли мигом пересек аллею. Отсюда до берега было рукой подать, но парню этот путь показался бесконечным, хотя он и мчался изо всех сил. Наконец скатился по деревянным ступенькам, которые вели к пляжу. Ноги зарывались глубоко в намокший песок, и бежать стало труднее.

– Линетт! Линетт!

Ответа не было. Билли остановился, чтобы оглядеться.

У самой кромки воды тлели угли костра, прибитого дождем. Последние следы чьей-то прерванной гулянки. И в неверном свете умирающего огня Билли разглядел Линетт, лежавшую на песке лицом вверх. Девочка раскинула руки и не шевелилась, ее шея странно изогнулась.

– Эй ты! – Джон сделал шаг навстречу Билли. – Держись отсюда подальше.

Его угрожающий голос перекрывал шум океанских волн.

– Я… я тебя узнал, – начал Билли.

Чем ближе подходил Джон, тем выше он казался. Его глаза прищурились и недобро сверкали темно-рыжим огнем, таким же, как догоравший костер. «Ты же умер, – думал Билли. – Ты же умер, Джон. Я расправился с тобой прошлым летом. После того, как ты убил Джоэль».

Но нет, это была только мечта. Он лишь принял желаемое за действительное.

– Я тебя узнал, – повторил Билли. – Ты убил мою подружку. Ты убил Джоэль.

– Как, говоришь, ее звали? – оскалился вампир.

– Ты… ты… – Билли не мог вымолвить ни слова.

Джон вздохнул.

– Ей не повезло. Но так иногда случается, – сказал он, издеваясь.

– Ты ее убил, не спросив даже имени, – выдавил наконец Билли.

– Время от времени приходится питаться на скорую руку, – произнес вампир и рассмеялся над собственной шуткой. – Не всегда находится время на вступления.

Билли бросил взгляд на огонь, лихорадочно размышляя. Его грудь распирало чувство мести.

– Ты еще смеешь издеваться! – заорал парень. – Как можно смеяться над теми, кого убиваешь?

Вампир пожал плечами.

– Ты мешаешь мне обедать. – Он указал на Линетт, неподвижно растянувшуюся на песке. – А может быть, лучше оставить эту девчонку на закуску? Тогда главным блюдом станешь ты.

Его оранжевые глаза ярко сверкали. Он выпустил клыки, достигавшие подбородка, и начал приближаться к парню, но не ступал, а как бы плыл над землей.

– Нет! – резко вскрикнул Билли и отпрянул.

Оскальзываясь на мокром песке, он бросился к тлевшему костру. Теперь, когда погода слегка разгулялась, огонь понемногу ожил. Небольшие язычки красно-пурпурного пламени плясали на обуглившемся полене.

Билли подхватил это полено с земли и замахал им перед собой. Когда Джон приблизился, Билли воткнул горящую деревяшку прямо в грудь вампира.

– Сдохни! – закричал парень. – Сдохни! Сдохни! Сдохни!

Но, к его изумлению, вампир обхватил пылающее полено обеими руками и легко выдернул его у Билли. Парень выставил для защиты руки.

Слишком поздно. С торжествующим воем вампир развернул полено и ткнул им в грудь парню.

Билли закричал и попятился. Его ноги подкосились, и он рухнул на колени, ожидая пронзающей боли, ожидая тьмы… Он бросил взгляд на свою грудь, думая, что увидит зияющую рану. Но, к удивлению, понял, что даже рубашка не повреждена. Затем заметил, что полено рассыпалось. Коснувшись его груди, деревяшка искрошилась и превратилась в мелкие обломки. На песке валялись лишь тлеющие угольки.