Гиммлер направил Глобочника в группу СС, выполнявшую постановления властей, где он заболел «нервной бессонницей». Затем дал ему новую возможность реабилитировать себя, назначив 1 ноября 1939 г. шефом СС и полиции региона Люблин во вновь созданном «генерал-губернаторстве» (Польше). Обрадованный и воодушевленный Глобочник направил Гиммлеру благодарственную телеграмму, в которой заверял его, что руководство СС и полиции Люблина и их личный состав «сделают все на своих местах, чтобы по возможности помочь Вам» [95] .

Хотя Глобочник провоцировал споры в вопросах полномочий за незаконные действия при ликвидации реквизированного еврейского имущества и (даже по нацистским меркам) чересчур жесткие меры против польского населения, в планах Гиммлера относительно будущего оккупированных территорий на Востоке он занимал видное место. Уверенный в его благодарности и преданности, мировоззренческом рвении и изобретательности при решении различных проблем, 17 июля 1941 г. рейхсфюрер СС назначил его «уполномоченным по созданию опорных пунктов СС и полиции в новых восточных землях». Занимая такой пост, Глобочник должен был планировать создание огромных поселений немецких военных строителей в Польше и Советской России, которые должны были под руководством СС и полиции использовать новейшие достижения в области промышленности и сельского хозяйства. Для планирования будущих опорных пунктов Глобочник направил в Люблин рабочие группы молодых эсэсовских специалистов (инженеров, архитекторов, дипломированных сельских хозяев, экспертов по работе с населением, климатологов и т.д.). В их планы входила эвакуация поляков и евреев из районов, предназначенных для немецких поселений.

В июле 1941 г. Глобочник предложил, чтобы город Люблин и округ Замосць образовали пояс вокруг немецких поселений, которые должны были, в конце концов, соединиться с опорными пунктами в Прибалтике и Зибенбюргене. Это кольцо должно было заключить в котел «оставшееся польское население» (в «западном промежуточном регионе») и постепенно «вытеснить его экономически и биологически» [96] . С согласия Гиммлера за период с конца ноября 1942 г. до марта 1943 г. Глобочник осуществил насильственную эвакуацию почти 110 000 поляков и украинцев из 300 деревень в округах Замосць, Хрубешув и Томашув-Лбельски, а позднее, в августе 1943 г. (в связи с проведением службой безопасности акции «Вервольф») в округе Билгорай. Плохо спланированные, поспешно проведенные и сопровождавшиеся беспримерной жестокостью акции по эвакуации вызвали в округе хаос. После того, как немецкие поселенцы в округах Замосць и Хрубешув подверглись нападению со стороны разоренных польских крестьян, которые бежали в леса, скрываясь от эвакуации, против оставшихся поляков были проведены еще более жестокие меры устрашения, что вызвало всеобщее сопротивление в этих до сих пор спокойных округах. Губернатор округа Эмиль Цёрнер, поддержанный генерал-губернатором Гансом Франком, утверждал, что если эвакуация не прекратится, наступит конец не только эффективной безопасности, но и получению сельскохозяйственной продукции. Хотя Гиммлер внушал генерал-губернатору, что «в этом отношении не следует перегибать палку» [97] , политика Глобочника в отношении местного населения стала такой, что в сентябре 1943 г. его отстранили от должности.

Самый жуткий и имевший тяжелые последствия для национал-социалистического государства вклад был связан с одним из его страшнейших заданий-убийством более чем миллиона польских евреев за период с марта 1942 по август 1943 г. Впоследствии эту акцию назвали в честь шефа Имперского главного управления безопасности Рейнхарда Гейдриха, который в начале 1942 г. скончался в результате покушения на него, акцией «Рейнхард». Эта акция включала в себя: общее планирование и координацию депортации всех евреев с территории генерал-губернаторства в лагерь по уничтожению Треблинка в округе Варшава, а также Собибор и Бельзек в округе Люблин, умерщвление евреев с помощью угарного газа, учет и оценка личных вещей жертв и их передача различным имперским властям. Многие евреи, способные трудиться и наделенные качествами, нужными для военной промышленности рейха, должны были поступать в особые лагеря. Там они были должны трудиться до полного истощения, а затем все равно «ликвидироваться». Под руководством людей из канцелярии фюрера, которые успели приобрести опыт эвтаназии в рейхе (в 1939—1941 гг.), в начале 1942 г. начали работать фабрики смерти. Охрана состояла из отрядов, набранных из советских военнопленных в округе Люблин и в учебном лагере Травники. В целях координации депортаций Глобочник создал в Люблине небольшое бюро, которым руководил его австрийский земляк Герман Хефле. Он вступил в соглашение с местным эсэсовским, полицейским и гражданским руководством и поставлял «технических специалистов» и «людей из Травников», которые получили такое название за особую выполняемую ими работу. Первыми, кого уничтожили в марте и апреле 1942 г. в Бельзене, были 30 000 люблинских евреев. В течение лета Хефле организовал депортацию почти 300 000 евреев из варшавского гетто... До лета 1943 г. в лагерях по уничтожению в результате акции «Рейнхард» было умерщвлено, по меньшей мере, 1 750 000 евреев.

Гиммлер выбрал Глобочника для выполнения этого главного мировоззренческого задания, поскольку он был убежден в его преданности делу и знал, что тот выполнит задачу, не оглядываясь на бюрократические, технические и личностные препоны. После того, как в июле 1942 г. рейхсфюрер приказал ускорить процесс уничтожения евреев, Глобочник в письменном виде поблагодарил Карла Вольфа, руководителя личного штаба Гиммлера, за «такое большое количество новой работы», поскольку тем самым «все наши тайные желания... будут осуществлены». Возможно, Глобочник даже подталкивал Гиммлера к вынесению такого распоряжения. Дело в том, что за несколько недель до этого он выразил свою мысль Виктору Блаку (из канцелярии фюрера), что «необходимо как можно быстрее, ни дня не мешкая, провести всю еврейскую акцию» [98] . По причине приобретенного в прошлом вместе с Глобочником опыта, Гиммлер потребовал учета ценностей, которые были получены в результате проведения акции «Рёйнхард». Глобочник ревностно принялся за выполнение этого указания, поскольку хотел рассеять впечатление, «будто бы у меня во всех хозяйственных вопросах нет необходимого порядка». Гиммлер поблагодарил Глобочника за «большие и исключительные достижения на благо всего немецкого народа» [99] .

После того, как акция «Рейнхард» была практически закончена и округа Замосць и Билгорай оказались в состоянии хаоса в результате мер по переселению местных жителей под руководствовм СС и полиции, летом 1943 г. Гиммлер решил отозвать Глобочника из Люблина. Отношения между шефом СС и полиции и губернатором округа Цёрнером никогда не были хорошими и ухудшались до самой отставки Цёрнера в марте 1943 г. Но и с преемником Цёрнера, зятем Гиммлера Рихардом Венглером, отношения не сложились. 4 июля 1943 г., когда его спор с Венглером перерос в открытый конфликт из-за мер по переселению, связанных с операцией «Вервольф», Глобочник обратился к Гиммлеру с пожеланием «получить какую-нибудь другую работу». Пока Гиммлер раздумывал над тем, чтобы назначить Глобочника шефом СС и полиции Средней России, 21 июля Вендлер потребовал удаления Глобочника из Люблина, поскольку принимаемые им меры по переселению являются «невероятной неудачей... в результате чего можно говорить лишь о свинарнике из-за того, что отдельные группы населения слоняются тут и там» [100] . Хотя Гиммлер написал Вендлеру, что необходимо оценить «невероятную трудоспособность и динамику этого человека», который, «как никто другой потрудился над колонизацией Востока», он, очевидно, испытал облегчение, когда капитуляция правительства Бадольо 3 сентября предоставила рейху возможность занять Верхнюю Италию. Таким образом рейхсфюрер смог направить Глобочника в качестве шефа СС и полиции вновь образованной зоны операций «Адриатическое побережье» в Триест, где его старый товарищ, ставший гауляйтером Каринтии, возглавлял гражданскую администрацию. Поскольку Глобочник надеялся, что сможет и там проводить свою политику по ликвидации и перемещению населения, большую часть своего штаба, участвовавшего в акции «Рейнхард», и Люблинского управления СС и полиции — зачастую без разрешения главного управления кадров СС — он захватил с собой в Триест. Однако силы полиции, которыми он располагал, были так слабы, а позиция вермахта так сильна, а руководство действиями местных партизан так эффективно, что ему пришлось отказаться от этих надежд.

Восхождение Глобочника по иерархической лестнице СС опиралось на его мировоззренческую связь с национал-социализмом, его личную преданность Гитлеру и Гиммлеру и его беспощадность при проведении их расовых и переселенческо-политических идей. Однако в этом «выборе идеологической клиентуры» отражалась его личная духовная потребность наглядно доказать, что он по праву принадлежит к тому мифическому миру, который создал для своих сторонников национал-социализм. «Безрассудство» Глобочника, которое, отчасти, было связано с его не вполне правильным, по национал-социалистическим меркам, происхождением, и заставляло его прибегать к нетрадиционным методам, обусловленным его личными и правовыми проблемами, находило полное понимание Гиммлера. Поэтому рейхсфюрер был всегда готов не замечать допускаемые им опрометчивые и сумасбродные решения. Гитлер сам ценил людей, которые вследствие собственного честолюбия «настойчиво, упорно, но в то же время, когда это необходимо, жестко выступали в защиту интересов нации» [101] .

Глобочник был человеком, который внутренне страдал, который не мог справиться с неуверенностью в своем статусе в рамках национал-социалистического движения, и так и не смог преодолеть страха наказания за свои преступления. Хорошо известна его жажда награды [102] . О его возможных тайных сомнениях нам известно в меньшей степени. Источники указывают на то, что, по крайней мере, в 1943 г. страх возмездия за его роль при «окончательном решении проблемы» преодолевал «радость от выполненной работы». Во время обсуждения какой-то проблемы со своим штабом в Люблине, вспоминая очистку варшавского гетто, он заявил, предположительно Хефле, что не мог смотреть в глаза своей трехлетней племяннице, «когда думал о других детях». Однажды, видно, захмелев, другому сотруднику он признался: «В душе я против этого, но настолько увяз во все это, что мне ничего не остается кроме того, чтобы вместе с Гитлером или победить, или погибнуть». И тот самый человек, который еще в 1942 г. восклицал, что сведения об «окончательном решении должны быть начертаны на скрижалях вечности», каких-то полтора года спустя требовал уничтожения всех документов, имеющих к этому отношение [103] . Несмотря на все, осуществив руководство акцией «Рейнхард», Одило Глобочник наконец-то выполнил задачу своей жизни: имя его записано в почетную книгу истории Третьего рейха. И после того, как рейх пал и Гиммлер совершил самоубийство, этот разделявший его мировоззрение «фронтовик» [104] в последний раз последовал примеру своего рейхсфюрера: когда 31 мая 1945 г. британские войска взяли его в плен, он покончил с собой.