Мы оба пробовались на роли в пьесе. В прошлом году у нас были небольшие роли в мюзикле «Парни и красавицы». Наша учительница, мисс Уокер, сказала, что в этом году пьеса будет страшная.

Это все, что нам было нужно услышать. Мы просто должны были участвовать в этом спектакле!

У доски объявлений толпилось много ребят. Всем не терпелось прочесть список участников спектакля.

Я так волновалась!

– Мне не видно, Зик! – крикнула я. – Посмотри ты, хорошо?

– Да, сейчас…

– Нет, подожди! Я сама! – завопила я, передумав. Я часто так делаю. Зик говорит, что это сводит его с ума.

Я набрала в легкие побольше воздуха и протиснулась вперед. Грызя ноготь большого пальца на левой руке, я скрестила пальцы на правой и поискала глазами список.

Но когда я увидела, что было написано на доске, я чуть не откусила себе весь палец!

Рядом со списком участников спектакля красовалось уведомление:

Исключена?

От потрясения у меня перехватило дыхание.

Неужели мистер Леви узнал, что это я выпустила тушканчика в учительской?

Исключена.

У меня схватило живот. Родители будут в шоке.

За спиной раздался смех.

Я обернулась: Зик хохотал, запрокинув голову. Другие тоже смеялись.

Я сердито уставилась на Зика.

– Ты повесил эту бумажку?

– Конечно! – Он заходился от смеха. У Зика нездоровое чувство юмора.

– Да меня не так просто провести, – соврала я.

Я снова повернулась к доске, чтобы прочесть список участников. Мне потребовалось трижды пробежать его глазами, прежде чем я поверила тому, что увидела.

– Зик! – закричала я во все горло. – Мы с тобой – звезды!

У Зика отвисла челюсть. И он усмехнулся.

– Можно подумать…

– Нет, правда! Нам дали две главные роли! Посмотри сам. Ты будешь играть Призрака!

– Не может быть! – Зик все еще мне не верил.

– Она правду говорит, Зик, – сказала девочка за моей спиной.

Тина Пауэлл, семиклассница, протискивалась сквозь толпу. Мне всегда казалось, что я не очень-то нравлюсь Тине Пауэлл. Не имею представления почему. Я ее даже плохо знаю. Но при встречах с ней у меня всегда возникает такое чувство, будто она косо на меня смотрит. Словно у меня кусочек шпината застрял между зубами или что-то в этом роде.

– Дайте мне посмотреть! – расталкивая всех, потребовал Зик. – Ура! Мне дали главную роль!

– А я буду играть Эсмеральду, – прочла я. – Интересно, кто такая Эсмеральда? Может быть, это сошедшая с ума старая мачеха Призрака? Или это его жена, которой отрубили голову и которая тоже восстает из мертвых, чтобы…

– Отдохни, Брук, – сказала Тина, окинув меня недружелюбным взглядом. – Эсмеральда – просто дочь того человека, которому принадлежит театр. – Она произнесла это таким тоном, как будто у Эсмеральды была совсем незначительная роль.

– А что досталось тебе, Тина? – спросила я. Тина потупилась. Несколько ребят повернулись, чтобы услышать ее ответ.

– Я буду твоим дублером, – пробормотала она. – Если ты заболеешь и не сможешь участвовать в спектакле, я буду играть роль Эсмеральды. Кроме того, я отвечаю за все декорации! – похвасталась она.

Я хотела сказать что-нибудь неприятное и гадкое, чтобы перед всеми поставить ее величество Тину Пауэлл на свое место. Но не смогла ничего придумать.

Я воспитанная девочка, и мне трудно придумывать и говорить гадости – даже тогда, когда я хочу сделать это.

Поэтому я решила не обращать на нее внимание. Я была слишком счастлива, что все так здорово вышло, чтобы позволить Тине Пауэлл вывести меня из равновесия.

Я надела джинсовую куртку и закинула рюкзак за плечи.

– Пошли, Призрак, – сказала я Зику. – Пойдем пугать соседей!

В понедельник после обеда мы начали репетировать пьесу. Репетицию проводила наша учительница, мисс Уокер.

Она поднялась на сцену зрительного зала и придирчиво оглядела нас. В руках у нее была толстая пачка исписанных листков.

У мисс Уокер волнистые рыжие волосы и красивые зеленые глаза. Она очень худощава – тонкая, как карандаш. Она очень хорошая учительница – правда, чересчур строгая. Но учительница она замечательная.

Мы с Зиком сели рядом, в третьем ряду. Я посмотрела на других ребят. Они оживленно болтали. Все были очень взволнованы.