— Есть с чем сравнивать? — добродушно усмехнулся вампирюга и волшебство исчезло.

— Только с вами, — фыркнула я, и мы сели вновь прямо.

— Может горгул лучше целовать будет, — более ядовито ответил Одариан, и мы обменялись недовольными взглядами.

— Ваш заказ, — харчевник поставил второй поднос.

— Аппетит пропал, — сухо произнес вампир и собрался уже снять меня с колен.

Я сильней прижалась к нему, понимая, что сейчас все закончится. И моя легенда, и хорошее настроение, и он снова закроется в себе. Не хочу! Задерите меня сварги, но не хочу! Вставать с этих коленей не хочу, покидать эту неожиданно ставшую уютной харчевню не хочу, к жениху не хочу! Хочу еще один поцелуй вампир. Пусть последний, пусть потом язвит и обзывает, но я хочу еще один поцелуй. Я потом подумаю, почему веду себя подобным образом. Потом…

Я обняла холодное лицо ладонями и заглянула в темно-вишневые глаза. Элион замер, мгновение смотрел на меня, и вдруг лицо его исказилось, словно ему стало больно:

— Не надо, — тихо попросил он.

— Мне очень хочется, — шепотом ответила я и коснулась губами уголка его рта.

Кажется, Элион перестал дышать, когда мои губы заскользили по его лицу, целуя щеки, висок, снова вернулись к его губам. Сама затаила дыхание, закрыла глаза и поцеловала. Неумело, несмело, но вкладывая в этот поцелуй всю нежность, что наполняла меня сейчас.

— Лиора, — прошептал вампир, — зачем?

— Мы же любящая пара, — ответила я, не открывая глаз, и попросила. — Пожалуйста.

Еще несколько мгновений, и сильные руки оплелись вокруг моего стана, стискивая его с неимоверной силой. Я ахнула, и хватка немного ослабла. Теперь снова вел он, вырывая из моей груди прерывистый вздох.

— Хорошо-то ка-ак, — протянул очередной женский голос.

— А ну пошли вон, — прикрикнул харчевник, и дверь закрылась.

Вампир оторвал меня от себя, пытливо заглянул в глаза и встал, осторожно ставя меня на пол. После бросил на стол золотой, намного превышающий размер оплаты даже за повторный завтрак.

— У меня сдачи нет, — подал голос харчевник.

— Не надо сдачи, — ответил вампир, не сводя с меня взгляда. — Нам пора.

— Да, — кивнула я. — Пора.

— Это была плохая идея, — хрипло прошептал Элион. — Но доиграем до конца.

— До конца, — кивнула я, снова потянувшись к нему.

Но целовать меня вампир уже не стал. Подхватил на руки, отчего за окнами, а были заполнены уже все окна, дружно вздохнули, и стекла затрещали под напором тоскующих по любви сельских баб. Элион ударом ноги открыл дверь, вынес меня на улицу, и женщины шарахнулись в сторону.

— Укуси меня! — неожиданно закричала какая-то баба.

— Замолчи, Раянка, ты кислая. Меня куси, упыринушка, я слаще, — с восторженным вздохом подала голос еще одна женщина.

— Дуры, вон мужики ваши бегут с вилами, — вскрикнула третья.

Я вынырнула из заоблачных далей и поискала взглядом мужиков. Они, действительно были. Экзальтированные бабы справа, злющие мужики с вилами слева. Мужское население села было еще далеко, но быстро приближалось, поднимая облака пыли. Элион тоже их увидел и поставил меня на землю.

— Не тронь! — с надрывом заревела полная блондинка с румяными щеками, раскинув руки и выскочив перед толпой озверевших мужиков.

— Уйди, Солмея, тебя после зашибу, — заорал бородатый мужик с дрыном из чьего-то частокола.

— Упыря губить не дадим, — селянки встали живым заслоном.

— Дамы, — бархатистом голосом заговорил мой телохранитель, и кто-то из женщин с тихим стоном упал в обморок. — Благодарю за вашу самоотверженность. Но я мужчина, и сам могу поговорить с вашими мужьями.

— О чем с ними, дуболомами, разговаривать, ваша милость. Вы с женкой-то езжайте себе, — обернулась к нам здоровенная тетка, закатывая рукава. — Сейчас сами с мужиками пообщаемся. Вона, как люди-то живут, простите, нелюди. А моего заломать сначала надо, потом только греть ложе идет.

Между тем мужики подошли. Теперь перед нами были две стены, которые мерились злыми взглядами.

— Свалили, — гаркнул грубым басом тощий плюгавенький мужичонка.

— Сами свалили, — вышла вперед здоровая баба. — Упыря трогать не дадим.

— Нечего жизнь нашу налаженную рушить, да жен смущать, — снова пробасил мужичонка.

— Моя прибежала, любви, говорит, давай, — возмутился рыжий мужик с ржавым мечом.

— А моя меня лесом послала, — подхватил блондин с острой косой в руках. — Это что же, всякий встречный-поперечный тут хвостом покрутит, уедет, а мы страдай? Не позволим. Враз и навсегда охоту отобьем!

— Он жену свою на руках носит, — обиженно всхлипнула толстая тетка.

— Так она тонкая, как тростинка, такую и я бы понес, а ты отожралась, как корова… — ответил бабе тот самый тощий мужичонка.