– Это ведь сказка, Шу. Будь благоразумной, - произнесла Серена.
– Иногда ты поражаешь меня своей наивностью.

– Так ты говоришь по-итальянски?
– Шу сменила тему.

Смутившись, Серена отрицательно помотала головой:

– Я не знаю как.

– Ты ведь иммигрантка, так?

– Из твоих уст это звучит как оскорбление, - Серена сузила глаза.

– Вовсе нет, - ответила Шу.
– Думаю в Скорби все иммигранты, за исключением моих отца и матери. Тогда как ты попала в Скорбь и с кем?

– Я, правда, не помню. Должно быть я была совсем маленькой. У меня осталось пара воспоминаний о корабле, на котором я приплыла.

– Расскажи мне об этом.

– Помню как днями пряталась в трюме лодки под рыбой, чтобы меня не смогли отыскать, - ответила Серена.
– Должно быть, со мной кто-то был, но я не знаю кто, потому что была совсем маленькой.

– Помнишь, почему ты пряталась?

– Вероятно, я нелегальная иммигрантка, - Серена слегка скривила губы.
– Я помню название корабля почему-то.

– Это интересно.

– Он назывался Веселый Роджер. На нем был мужчина, и вместо руки у него был крюк, но на этом все.

– Это довольно детальное воспоминание для того, кто не так уж много помнит, - заметила Шу.

– Как и уже сказала, должно быть, я была слишком маленькой. Помнишь, когда мы впервые встретились, я прожила здесь уже год или около того, - ответила Серена.

Шу постаралась не выглядеть удивленной, но все вокруг нее казалось имело связь. Как так вышло, что Серена плавала на Веселом Роджере, и почему у нее не осталось никаких других воспоминаний о своем путешествии. Веселым Роджером назывался тот самый корабль, на котором Шу и Локи плавали в Дримори Явиги. Это был пиратский фрегат, который атаковал Ангела и Кармиллу посреди океана, когда те убеали от Ночной Скорби. Шу ничего не сказала по поводу Веселого Роджера. Она предпочла выслушать Серену.

– По прибытие в Скорбь меня продали в рабство..., - Серена опустила глаза, ей не хотелось говорить.
– Ну, знаешь, одной семье.

– Твоя семья живет в лесу?

– Это не моя семья, - Серена стиснула зубы, глядя на Шу.
– Мне приходится жить с ними, в противном случае, мне нельзя будет оставаться в Скорби в качестве иммигрантки. Они угрожали, что всем расскажут, что я нелегальная иммигрантка, если не буду делать то, что мне велят. Знаешь в чем ирония? Я не боялась, что они депортируют меня, я боялась того, что мне больше некуда возвращаться.

– Разве ты не хотела бы вернуться на Остров Мурано?

– Хотелось бы, но я нутром чую, что не нужно этого делать, - ответила Серена.
– Не знаю откуда у меня это предчувствие.

– Понятно, - кивнула Шу, медленно приближаясь к следующему вопросу и наблюдая за настроением Серены. Она не собиралась спрашивать ее, как она смогла запомнить свою мать, если была слишком маленькой.
– Не могла бы ты рассказать мне о...

– Бьянке?
– неожиданно улыбнулась Серена.
– Она обучила меня искусству стеклодува.

– Она сама была стеклодувом?

– Самым лучшим, она была моим наставником, - Серена переплела пальцы.
– Она могла создавать до сотни стеклянных артефактов за день. Она обладала редчайшим талантом и дыхательной методикой. Она была знакома с каждым камнем, каждым ингредиентом и смесью. Она имела представление о таких металлах о которых никто слыхом не слыхивал. Однажды я видела, как она превратила железо в стекло.

– Вау, - произнесла Шу.
– Должно быть ее уважали и ценили.

Серена снова скривила губы. Она сжала пальцы.

– Не совсем, - ответила она.
– Видишь ли, моя матушка жила в Венеции, городе, который знаменит своими каналами и стеклодувным ремеслом, помимо всего прочего. Но не смотря на то, что стеклодувное ремесло было восхитительным искусством, оно представляло угрозу для местных жителей.

– Угрозу?

– Как я только что продемонстрировала тебе, это требует довольно много огня. Дома в Венеции были построены из дерева. Однажды во время выдувания стекла, случайно загорелся дом.

– Таким образом, местные жители увидели в стеклодувном мастерстве угрозу для своих жилищ?

– Не только, - Серене, казалось, было неприятно.
– Венецианцы считали огонь злом и он якобы явился из глубоких недр ада. Поджечь чей-либо дом считалось серьезным преступлением, поскольку огонь вызывал ненависть. Правда у них было много воды, чтобы потушить пожар, поскольку город стоит на воде, но все же огонь имел специфическое значение для Венецианцев. Бог создал их как народ воды. Огонь был их заклятым врагом. Они боялись его и всех его проявлений.