Бельцер всегда делает за меня уроки. Он у меня молодчина: знает, что мне нужно много свободного времени, чтобы разрабатывать коварные планы на благо всех ребят в нашем общежитии. Мне просто некогда делать домашнее задание!

Бельцер — круглолиций, коренастый, с рыжими волосами, падающими на глаза, и весь в веснушках.

— Я покормил твоего попугая, — добавил он с улыбкой.

Я нежно поглядел на своего красно-зелёного попугая. Нахал сидел на жёрдочке возле моей кровати.

— Вырву руки, урод! — прокричал он. — Изуродую, придурок!

— Ха-ха! Ну разве не милашка? И кто только научил его таким очаровательным словечкам? Неужели я сам?

— Жрать! Сожрёшь зерно — помрёшь!

— Нет, какая прелестная птичка, — продолжал я, качая головой. — Бельцер, ты погулял с моим псом?

Жирный бульдог Газик, как обычно, храпел на моей кровати.

— Конечно. Я с ним долго гулял. Но у него проблемы с пищеварением. Берни, он воняет. Он жутко воняет.

— Когда гуляешь, всегда иди перед ним, а не сзади, — посоветовал я и тут кое-что заметил. — Эх, мешок с грязным бельём уже полон доверху. Пойти, что ли, постирать?

Бельцер быстро загородил мне дорогу.

— Не надо, ББ. Ты же знаешь, я просто обожаю стирать твою одежду. Ну пожалуйста!

— Ну, если ты так хочешь, ладно, — разрешил я и сунул ему в руки мешок.

Бельцер у меня молодчина. Я потратил много времени на его дрессировку. Но результат того стоил.

— И не крахмаль рубашки. Не люблю, когда они жёсткие, понял?

— Понял!

Пошатываясь, Бельцер побрёл к двери. Вдруг у него на пути появился Финмен:

— Бельцер! Тебе письмо!

Бельцер потянулся за конвертом и уронил мешок с грязным бельём Финмену на ногу. Финмен покачнулся и рухнул на пол. Газик свесился с кровати и принялся облизывать ему волосы.

— Жри орехи! Жри орехи! — кричал Нахал.

Бельцер взял конверт и, шевеля губами, прочитал обратный адрес.

— Странно, это от мамы с папой.

Родители никогда не писали Бельцеру. Он получает письма только из Клуба лысых. Как его фамилия попала в их список рассылок, никто не знает.

— Так открывай же! Должно быть, это важно! — закричал я.

— Может, они прислали мне денег? — обрадовался Бельцер.

— Было бы здорово. Ты бы смог заплатить мне то, что задолжал за стирку моей одежды.

Бельцер вскрыл конверт. Я ещё не знал, что это письмо НАВСЕГДА изменит мою жизнь.

Бельцер поднёс письмо к глазам и принялся читать:

— Дорогой Бельцер!

Надо же! Даже родители называют его по фамилии! Может, ему просто забыли дать имя?

Ты только и пишешь, что об этом Берни Бриджесе. Берни то, Берни это… Вероятно, тебе больше не о чем писать.

Ты ничего не достиг в школе. Ты неудачник во всех отношениях.

А мы хотели бы тобой гордиться. Тобой! А не каким-то Берни.

Поэтому мы решили забрать тебя из Тухлой школы. Возможно, обучение в другой школе принесёт тебе больше пользы.

Целуем.

Мама и папа.

Мы с Финменом так и застыли, глядя на Бельцера. А Бельцер всё не мог оторваться от письма, перечитывал его снова и снова.

Наконец он посмотрел на нас и вздохнул:

— Меня переводят в другую школу. Всё, пошёл собираться.

— Ты что? Стой! — Я бросился к Бельцеру и схватил его за плечи. — Ты же не уйдёшь из Тухлой школы только потому, что так хочется твоим родителям?

— А что делать? — промямлил Бельцер.

— Неправильный подход! Ты же знаешь девиз Берни Бриджеса: «Никогда не сдавайся!»

— Но, Берни…

— Я же не стал сдаваться, когда тренер Бумс велел подняться на самую вершину горы Слюнтяй!

— Берни, это был всего-навсего небольшой холм, — возразил Финмен. — К тому же Бельцер всю дорогу нёс тебя на спине!

— Я же не стал сдаваться, когда повариха Моцарелла не хотела давать добавку трюфельно-шоколадного мороженого! И разве я сдался, когда миссис Гнус объявила суперпенное безалкогольное пиво вредным? — Тут я хлопнул Бельцера по спине. — Нет! Я никогда не сдаюсь!