– Внушительно, - сказал директор, из окна своего кабинета разглядывая муравьиную “пирамиду Хеопса”.
– И что дальше?

– Поглядим, - отмахнулся Лаврушин

– Ну, глядите, - странно и с некоторой угрозой произнес директор.

Про муравьиный разум Лаврушин его нагружать не стал. Ведь плечи у директора не железные,

С разумом ничего не получилось. Тут Лаврушин “интуичил” напрасно. Ничего в размеренной муравьиной жизни не изменилось.

– Ас чего ты вообще про муравьиный разум удумал?
– спрашивал Степан, озадаченно разглядывавший муравьиный небоскреб.

– Очень хотелось.

– А-а.

Уже месяц генератор безуспешно облучал муравьиную кучу. Обитатели института привыкли к ней, как привыкали ко всем чудачествам лаборатории экспериментально-теоретических аномалий, которой руководил молодой кандидат наук…

Неторопливо бредя по лесу, Лаврушин нагибался за цветочками, вдыхал их запах и оставлял на месте.

– Идиллия, Лаврушин на прогулке, - недовольно произнес Степан.

– Ну и на прогулке.

– Что с кучей муравьиной делать? Говорил я - ничего не получится.

– Ну, не получилось

Лаврушин вздохнул полной грудью, ловя миг очарования. Весенний лес, свежий воздух. Молодая травка.

Степан с хрустом наступил на ржавый чайник. Они вышли прямехонько к свалке. И очарование сразу стало не таким очаровательным.

– Что теперь делать?
– спросил Лаврушин.

– Эксперимент прекратить, - с готовностью выдал рецепт Степан. Муравейник уничтожить - неизвестно еще, опасен ли он. И искать теоретическое объяснение Н-излучению.

– Угу, - грустно кивнул Лаврушин Оно обошли свалку и вышли на истоптанную тропинку. Прошуршал и скрылся в траве какой-то зверь.

– Эх, Лаврушин, - нудно начал вещать Степан.
– Ты должен знать, что чудес не бывает. Нет никакого Бермудского треугольника, НЛО, снежных людей и… кто еще попал в список небывающих, осталось непонятным. Степан проглотил язык.

Друзья замерли.

На тропинке, в нескольких метрах от них, сидел средних размеров, упитанный реликтовый гоминоид - в народе снежный человек, сноумен, большеног, биг фут и т.д. Он был с ног до головы покрыт коричнев вой шерстью.

Гоминоид угрюмо жевал какой-то корешок. Выражение его почти человеческого лица было тоскующим и скорбным. Он в сердцах выплюнул корешок, сорвал с дерева ветку. Откусил сочный лист. От отвращения весь перекривился, выплюнул и его, бросил ветку и припечатал ее здоровенной ножищей.

– Этого не мож-ж-ж… - загнусил Степан,

Гоминоид повернулся к ученым. Завидев их, испуганно замахал руками, что мельница. По-обезьяньи ссутулившись, опираясь руками на землю, припустился наутек.

– Брыс-с-сь отседова, - вдруг пискляво воскликнул Степан.

Гоминоид оглянулся, заверещал, а потом, как кабан, ломанулся через кусты.

– За ним!
– крикнул Лаврушин.

Они припустились следом на треск ломающихся веток. И через минуту выбежали на аккуратненькую, почти без пивных банок, поросшую прошлогодними прозрачными поганками поляну.

В центре поляны стояла летающая тарелка. Настоящая. Классическая. На трех опорах, с куполом наверху и с высокой антенной.

Гоминоид быстро влез по железной лесенке. В черном проеме люка обернулся. Скорчил землянам рожу. Победно плюнул в их сторону. И с размаху захлопнул люк.

Послышался свист. Через пять секунд он достиг предела. Уши у друзей заложило.

Тарелка вздрогнула и начала подниматься. Она замерла над деревьями и испарилась, будто и не было ее.

– Значит, не бывает НЛО, снежных людей?
– обернулся к другу Лаврушин.

– Ошибка зрения. Обман слуха, - беспомощно произнес Степан.

Но в свои слова он не верил…

***

В неведомых краях, бог знает за сколько светолет от Земли происходило то, что принято называть научным симпозиумом.

Зал представлял из себя амфитеатр, трибуны которого уходили в синий туман Его заполняли лысые с темно-синей кожей, с огромными, как чайные блюдца, глазами субъекты. Они были похожи на людей.

Каждое слово громом разносилось по амфитеатру, так что все выступления были прекрасно слышны.

Подводился итог эксперименту, уходящему в глубь веков.

Председательствующий с огромными фосфорицирующими глазами сидел на возвышении за полукруглым столом вместе с двумя субъектами, по-нашему большими начальниками, и говорил:

– Итак, следует отметить, что эксперимент, длившийся многие тысячи лет, окончился неудачей. Несмотря на наши надежды, так и не удалось сделать из представителей подопытной популяции существ, способных мыслить логично и сухо. Они получились слишком эмоциональными. Не знают, что хотят. Мечутся в кругу ими же выдуманных проблем. Расплодились в огромных количествах. Превратили планету в мусорную свалку. Накопили столько разрушительного оружия, что его хватит для уничтожения пятидесяти таких сообществ полуразумных индивидуумов. В общем, с прискоробием вынужден констатировать - эксперимент неудачен. Все надо начинать сначала.