— Шесть, — тихо проговорил Род. — Семь…

Как по команде, из окошка за их спиной высунулись четыре мордашки и послышалось:

— Счастливо прогуляться!

— Доброй ночи, мам!

— Пока!

Род усмехнулся, а Гвен сдержанно улыбнулась. Они помахали детям руками, отвернулись и зашагали дальше по тропинке.

— Нам с ними повезло, — улыбнулся Род.

— Это верно, — вздохнула Гвен. — Но будет так приятно еще разок хоть несколько часов побыть наедине.

Они вошли в сумеречный лес. Род обнял жену. Она довольно улыбнулась, чем несказанно его порадовала.

— И куда же ты меня поведешь, супруг мой и господин? — проворковала она.

Род улыбнулся ей:

— Я тут как-то раз встретился с одной сухонькой, маленькой старушкой — она шла из лесу и несла тяжеленную вязанку дров. Спотыкалась, бедняжка, ругалась на чем свет стоит, каждые десять футов от усталости опускала вязанку на землю. Вот я и предложил ей сесть верхом на Векса, а дрова донес сам до скрещения дорог, где старушку поджидал сын. Она была так рада, что и не передать, и чтобы хоть как-то отблагодарить меня, устроила мне небольшую прогулку и показала маленькую полянку с чудесным озерцом. — Он вздохнул. — Признаюсь, никогда не видел ничего более красивого неподалеку от нашего дома — исключая, конечно, тех, кто в нем живет.

Гвен удивленно взглянула на мужа, но он заметил в ее взгляде мечтательность и погрозил ей пальцем:

— Нет-нет, только не говори мне, что теперь все точно так же, как в те дни, когда я за тобой ухаживал! Ведь мы познакомились в разгар маленькой гражданской войны!

— Верно. Но мне вспомнились те дни, что за ней последовали.

— Сразу после окончания войны мы поженились.

Она потерлась щекой о его грудь:

— Вот это самое мне и вспомнилось.

Род взглянул на жену, улыбнулся, опустил голову, прижался щекой к ее легким, пушистым волосам.

Неожиданно лесная тропинка оборвалась. Раздвинув ветви, супруги вышли на поляну, и перед ними предстало прекрасное озеро, вода в котором сверкала как драгоценный камень. Камни пологими уступами спускались к берегу, поросшему цветами. Ветви деревьев смыкались над озером подобно зеленому куполу.

У Гвен вырвалось:

— О, как красиво!

И тут она увидела единорога.

Он вышел из тени у края пруда, опустил голову к воде и стал пить.

Род затаил дыхание, но даже при том, как он был очарован этим зрелищем, разум его автоматически отметил, что вода в озере, судя по всему, необыкновенно чиста, если ее рискнул пить единорог.

Но вот сказочный серебристый зверь поднял голову и посмотрел на людей.

Гвен изумленно ахнула и медленно, зачарованно пошла к озеру.

Род пошел за ней, едва смея дышать.

Стоило Гвен подойти ближе к берегу, как единорог отступил в тень деревьев. Гвен растерялась.

— Прости, милая, — прошептал Род.

— Я никогда не буду жалеть об этом, — негромко отозвалась она. — Но, господин мой, в его глазах был не только испуг. В них была мольба. Не могло ли быть так, что он нуждался в нашей помощи?

— Что он нас нарочно разыскал, ты это хочешь сказать? — Род нахмурился. В глубинах его сознания сработала сигнализация. — Гвен… но даже на Грамерае единороги не водятся.

Гвен покачала головой:

— Не забывай о «ведьмином мхе», милый. На Грамерае стоит только какой-нибудь старенькой тетушке вообразить такого зверя, когда она рассказывает сказку, — он тут же возникает, а она и не догадывается, что она — колдунья.

Но Род ничего не ответил жене. Он оглядывался по сторонам, насторожив все чувства, и старался понять, что здесь не так. Он не упускал ничего и быстро, но внимательно осмотрел всю поляну целиком, пригляделся к тому, в какие краски закат окрасил колючие кусты, прислушался к шелесту листвы и наконец различил поскрипывание кожи и звяканье металла у себя за спиной…

Он резко развернулся и выхватил из ножен меч, и брошенная кем-то пика просвистела около его плеча и упала на землю.

— Берегись! — крикнул он, но как только Гвен обернулась, ее ударили по голове дубинкой. Она рухнула на землю, и Род гневно взревел, наполнившись безумием берсеркера. Ему казалось, что чудесная лесная поляна окрасилась в цвет крови. Дико крича, он бросился вперед и принялся размахивать мечом, лезвие которого разгорелось подобно пламени. Его противник отскочил назад. Глаза у него сверкали, он был настороже, но явно не испытывал страха.

С трех сторон подступали его напарники. Род догадывался, что позади него — еще один негодяй, и позволил себе оглянуться и бросить на того взор, пылающий яростью. Вспыхнуло пламя, кто-то вскрикнул. Род отразил удар, нанесенный первым мерзавцем, и зыркнул на того, что наступал на него слева. Тот отлетел назад, стукнулся спиной о ствол дерева и упал на землю, но тут справа на Рода бросился другой разбойник и нанес Роду сокрушительный удар по макушке. Ощущение у Рода было такое, словно весь мир наполнился его болью. Видя все сквозь кроваво-красную дымку, он пошатнулся, но все же заставил себя поднять руку и взмахнуть мечом, и мерзавец взвыл и рухнул наземь. Его щека, рассеченная лезвием меча Рода, обагрилась кровью. Но Род забыл о том, что есть еще один негодяй — у него за спиной. Просвистела в воздухе веревка, наброшенная петля обожгла шею Рода, он не удержался на ногах и упал. Сверху на него рухнуло чье-то мягкое тело и прижало к земле с такой силой, что Род чуть не задохнулся. Потом его и того, кто лежал на нем, поволокли по земле, и Род не без труда догадался, что лежит на нем Гвен. Род взвыл и попытался разрубить мечом опутавшую его и жену сеть, но лезвие запуталось в ней. Он яростно вцепился в сеть, попробовал разорвать ее и тут услышал, как кто-то прокричал: