– Почему бы тебе не забрать меня в кровать и на завтрак, - он бросил вызов, - и мы с этим разберемся.

Ее нога поднялась, и беспокойно задвигалась. Он сузил глаза, пристально вглядываясь в это предательское красноречивое движение.

– Хорошо, - сказала она, наконец.
– Во сколько?

– В семь?
– он вспомнил, что магазин закрывается в пять. Ожидание с гулом проходило сквозь него, подогревая осознание, что они обернули в шутку свое обычное взаимодействие, и они это симулировали. Между ними натянулась плотная напряженность, вибрируя в воздухе с энергией приближающейся грозы.

Она была не равнодушна к нему. Он задался вопросом, возможно ли то, что он тоже ее разрушил. Хотя бы немного. Хотя он не мог представить ни одного мужчину, кто не захотел бы не спеша, часами напролет, насладиться ее телом, он чертовски хорошо знал, что никто не мог любить ее настолько целиком и полностью, как когда-то любил ее он. Даже мужчина, каким он был сегодня, был неспособен к той глубине эмоциональной связи. Она убила в нем невинность, которая позволяла любить женщину безо всякой мысли о самосохранении. Он был широко открытым, когда она искромсала его сердце, и теперь там сформировались шрамы, создавая толстый щит, который он не мог убрать, и ни одна женщина не могла пройти сквозь него.

– Увидимся тогда.
– она стала отходить в сторону гаража.
– Ты хорошо выглядишь, Мигель.

– Ты тоже.
– хорошо? Она выглядела съедобной. Его рот чертовски быстро наполнился слюной в ожидании испробовать ее снова. Если бы не было поблизости дюжины автомобилей и технического персонала, то он, не дожидаясь семи, взял бы то, что хотел, прямо сейчас. Но, к сожалению, здесь не было никакого удобного и укромного местечка, чтобы съесть ее сладкую киску, - а это именно то, что он хотел сделать, как только его губы коснулись ее.

– Я рада, что ты приехал, - мягко сказала она, пристально глядя на него. Он обнажил зубы в улыбке. Он не хотел успокоиться. Мечтал о поспешном ужине, за которым последует неспешный секс, который должен померкнуть по сравнению с его преувеличенными воспоминаниями. И тогда он наконец оставит свое прошлое позади.

– И... Ты вспоминала меня время от времени?

– Конечно, - она снова повернулась к нему спиной.
– Увидимся в семь.

Едва Фейт добралась до диспетчерской, ее самообладание разрушилось. Опираясь на стол отца, она задыхалась, ее глаза жгло от непролитых слез. Мигель Сантос. Даже после всех этих лет, его эффект на нее был таким сокрушительным, что походил на столкновение с автобусом.

– Привет.

Она посмотрела на своего старшего брата, заполнившего собой дверной проем.

– Привет.

– Джон сказал, что здесь был Мигель.

– Ага.

Это было несправедливо, что его темная сексуальность была еще более мощной, чем в средней школе. Он же был бизнесмен, ради Бога. "Корпоративный рейдер", хотя он называл то, чем занимался "активный акционер." У него обязан быть животик. И редеющие волосы. Вместо этого он был восхитительной зрелой версией квотербека, которым он был в старших классах. Темная футболка на нем не скрывала его красиво очерченные бицепсы и тонкую талию. Она держала пари, что у него все еще был пресс, как стиральная доска, и мускулистая спина. И остальная его часть тоже дико волновала его.

Боже. Один взгляд на него, и она поклялась, что могла почувствовать, что он толкнулся в неё. Она помнила все это слишком хорошо. Жгучее удовольствие от его проникновения. Ощущение полной капитуляции.

Рассел вошел в офис, и его голубые глаза потемнели от беспокойства.

– Чего он хотел?

Судорожно вдохнув, она двинулась к одному из двух стульев, стоящих напротив стола, и села.

– Возмездие. Он попытался не показывать его, но он кипел. Я чувствовала это с расстояния нескольких футов.

– Он не закончил с тобой тогда, - он потер ладонью по своему щетинистому подбородку и задумчиво посмотрел на нее.
– И все мы знаем, что и ты никогда не закончила с ним. Возможно, это - второй шанс.

– На что? Причинение вреда друг другу?
– она резко вытерла свои мокрые глаза. Все внутри у нее скрутилось и вызывало головокружение и тошноту.
– Его жизнь в Нью-Йорке. Моя здесь, в Калифорнии.

– Сейчас все по-другому, - опираясь бедром о стол, Рассел скрестил руки на груди и оглянулся на дверь в оживленную сервисную часть. Громко жужжал пневматический инструмент, заглушая звук нескольких радиостанций, каждая из которых играла разные музыкальные жанры, чтобы удовлетворить вкусы механиков.
– Бизнес скакнул вверх. Мы твердо обосновались...

– Я не изменилась, - спорила она.
– Я не хочу растить детей вдали от своей семьи. Не хочу сидеть в пентхаусе, планируя званые обеды и ожидая своего мужа, который поздно придет домой, только чтобы снова уехать рано утром. Я не правильная девочка для такой жизни, а Мигель не может довольствоваться меньшим. Это не «Красотка», Расс. Не правильная и не богатая девочка не всегда остается с миллионером.

– Ты не должна сравнивать себя с проституткой.

– Тогда Золушка. Так лучше?