– Оставь нож, сын мой, – властным голосом остановил его тот. – Не двигайся.

– Вот тот, кого вы искали, Гренаш, – четко прозвучал в тишине, наполненной тяжелым дыханием, голос де Синя. – Кошель у его ног.

Рыцарь, ворвавшийся первым, подошел к столу. Ле Сур наблюдал за ним. Осторожно, кончиком меча Шарль де Гренаш дотянулся до своей денежной сумы и подтащил ближе к себе, на открытое место. Так же, действуя клинком, он подцепил кошелек и поднял его на стол.

– Это мои деньги, – подтвердил он. Затем развернулся и стал оглядывать комнату. Наконец его взгляд остановился на Сутулом. – А это тот негодяй, который украл их.

– Он работает на этого злодея, – сказал де Синь. – Они все ему подчиняются. Вот почему кошель был у него. А зовут его Ле Сур.

Ле Сур был матерым вором и многое повидал на своем веку. Не раз доводилось ему убивать. Он ведь заподозрил неладное, когда де Синь появился вдруг сегодня в таверне, а теперь проклинал себя за то, что попался в ловушку, расставленную мальчишкой.

Но при этом он был потрясен полным преображением аристократа. Прежняя вежливость де Синя, искренность и откровенность – все исчезло в мгновение ока. При всей жестокости Ле Сура такое коварство было выше его понимания. Он смотрел на знатного юношу с обидой и с трудом верил своим глазам.

Но потом его словно осенило, и он проник в душу Ги де Синя. Раньше они оба были бедны, теперь молодой человек разбогател, но это почти ничего не меняло. Главное то, что Ги де Синь был аристократом, а Жан Ле Сур – нет, и сословные различия создавали между ними пропасть гораздо шире, чем разница состояния. Раньше молодой человек носил маску. Теперь, в окружении своих знатных друзей, сбросил ее за ненадобностью.

Для Ги де Синя гостеприимство Ле Сура не значило ничего. Предложенная дружба – безделица. Его честь – ибо своя честь имеется даже у воров – пустое место. Сама его душа, потому что даже у воров есть душа, которая жаждет спасения, – мелочь. Для де Синя Ле Сур значил меньше лошади или собаки, скорее был чем-то вроде крысы. Потому что он не аристократ. Жан Ле Сур понял все это и посмотрел на сына, и его сердце затопила горечь.

– Ну, Ле Сур, – сказал Шарль де Гренаш, – тебе и твоему сутулому другу светит виселица.

Прошел месяц, и наступило утро последнего дня в жизни Жана Ле Сура. Вместе с Сутулым его держали в тюрьме Шатле. Само собой, прево приказал пытать их. Он не сомневался, что Ле Сур совершал убийства, и хотел получить признания. На это потребовалось время, но признания были добыты. Боль заставит признаться в чем угодно, особенно если знаешь, что все равно умрешь. В этом есть здравый смысл.

Заверения Сутулого, что он-де принадлежит к духовенству, были быстро опровергнуты. У него не имелось ни единого доказательства, и он не умел читать. Его повесили днем ранее на городской виселице. Но Ле Сур был особенным. Из его казни следовало устроить назидательное зрелище. К тому же народ обожает смотреть, как погибают знаменитые преступники.

Рано утром на пустыре рынка Ле-Аль – там, где Ле Сур вершил свои злодеяния, – возвели высокую платформу, а на ней установили виселицу. Посмотреть на его казнь сможет весь рынок. И день выдался солнечный.

Ему позволили повидаться с сыном.

– Ты будешь смотреть? – спросил он мальчика.

– Не знаю. Ты хочешь, чтобы я пришел?

– На Ле-Аль из Шатле меня повезут в открытой повозке, чтобы показать всему городу. На это можешь посмотреть. А потом уходи. Ты ведь знаешь, что со мной сделают? Сначала повесят, а потом тело снимут и отрубят голову.

– Знаю.

– Я не хочу, чтобы ты это видел.

– Хорошо.

– Уходи, как только мы подъедем к рынку. А иначе тебе захочется остаться.

– Ты найдешь меня в толпе? Я не знаю, где буду стоять.

– Нет, я не буду тебя искать. Я должен стоять с гордо поднятой головой. Не пытайся махать мне или как-то привлечь мое внимание. Обещаешь?

– Обещаю.

– Ты виделся с Вийоном?

– Нет. По-моему, его нет в Париже.

– Он закончит так же, как я.

– Ничего бы с тобой не случилось, если бы не проклятый де Синь.

– Меня бы все равно вздернули. – Отец отрицательно покачал головой. – Мне просто повезло, что этого не случилось раньше.

– Если он вернется, я убью его.

– Ни в коем случае. Это приказ. Не хочу, чтобы тебя тоже повесили.

– Что же мне делать, папа? – Голос мальчика задрожал, хотя до этого он держался молодцом.

– Пойди учеником к какому-нибудь ремесленнику. Ты знаешь, где спрятаны деньги. Там хватит заплатить мастеру за учебу. Я и сам собирался в следующем году устроить тебя куда-нибудь.

– Почему?

– Воровство не принесет богатства. И ты никогда не будешь в безопасности. А потом… потом вот это. – Он пожал плечами. – Это моя вина. Я старался научить тебя тому, что сам умею, на это ушло много времени, и все впустую.