помним, что только после кончины Суслова смог усилить свое влияние в верхних эшелонах Кремля Юрий Владимирович. И его советники тоже.

Следующий свидетель по интересующему нас предмету - Афанасьев Виктор Григорьевич, главный редактор газеты "Правда", центрального органа партии и государства, занимал он эту ключевую в идеократической стране должность с 1976 по 1989 год, то есть продержался на этом посту долее всех его предшественников. Был он личностью весьма своеобразной в партийной верхотуре. Даже внешне: носил и на службе, и на парадных мероприятиях "клубняк" (по тогдашним понятиям - костюм приталенный с яркими пуговицами), открыто увлекался молодыми секретаршами, которых увозил на казенную дачу на казенной же машине, либеральничал на словах, но при этом числился философом и партийным идеологом, членом ЦК КПСС.

Конечно, как в этом убедится читатель, был он человеком неглубоким, никак на Канта и Гегеля не тянул, об Андропове ничего впечатляющего не сказал, но именно потому мемуарный отрывок его и интересен. Каковы были тогда партийные философы и партийные идеологи, такова была и верхушка тогдашней Коммунистической партии. Воспоминатель-ный отрывок Афанасьева интересен именно точкой зрения среднего партаппаратчика, которую он и высказал, будучи именно таким типажом. Ничего-то он в происходящих событиях глубинно не понимал, хотя был человеком русским, коренным, с Урала, из рабочей семьи, мне доводилось с ним не раз беседовать, он все четко понимал, включая и еврейское окружение Брежнева (об Андропове мы, естественно, не говорили), но... глубинного понимания вопросов политики у него не было. Что отчетливо видно из приводимого отрывка его мемуаров.

"Ю.В. Андропов, заступив на пост Генсека 12 ноября 1982 года, вызвал меня к себе. Войдя в кабинет, я прямо спросил: "Юрий Владимирович! Остаюсь в "Правде" или искать другую работу?". Он столь же прямо ответил: "Работайте. Вы нужны "Правде", а "Правда" нужна вам".

На нашу встречу отводилось 30 минут. Проговорили же около двух часов. Дважды приносили кофе со знаменитыми кремлевскими баранками - большими, легкими и необычайно вкусными. Юрий Владимирович пил томатный сок.

Четкий график работы Ю.В. (так называли его в ЦК) был нарушен. В приемной ждали министры и другие крупные деятели. Из себя выходил Андрей Андреевич Громыко, легендарный и грозный министр иностранных дел, член Политбюро. А мы все говорили и говорили. О газете, о печати в целом, о положении в стране, которое он оценил как крайне тревожное. Его особенно беспокоили неурядицы в экономике, упадок трудовой дисциплины, коррупция, которая, как он сказал, зацепила и часть правящей верхушки. Тревожило Андропова состояние национальных отношений, о которых он, бывший шеф КГБ, знал куда больше, чем кто-либо другой. Заняться этими отношениями он так и не успел. Поинтересовался Юрий Владимирович и моим мнением о целом ряде людей, главным образом о руководителях га зет и журналов. Сожалел о том, что в силу недостатка времени не может серьезно заняться средствами массовой информации, которые он называл четвертой властью (первые три - законодательная, исполнительная и судебная).

Ю.В. обратил внимание на мой спортивный вид, спросил, какими видами спорта занимаюсь. Слегка удивился, что я квалифицированный водный лыжник, президент Всесоюзной федерации воднолыжного спорта. Посочувствовал, когда я сказал ему, что на водных лыжах покалечился больше, чем на войне: дважды ломал руки, четыре раза - ребра, а в 1979 году сломал позвоночник.

Говорили мы и о предстоящей в 1984 году Олимпиаде в Лос-Анджелесе. Он посчитал неразумным бойкот Московской Олимпиады 1980 года американцами, сказав, что мы такой глупости не допустим и направим свою команду в Америку.

К сожалению, его желание не сбылось. 9 февраля 1984 года Ю.В. Андропова не стало. К власти пришел К. У. Черненко, который внешнеполитическими делами не занимался и от-

дал их на откуп Громыко. А этот не любил Америку. В результате советские спортсмены на Олимпиаду не полетели. Большая трагедия для спортсменов, готовившихся не один год к самому большому и славному празднику спорта.

Андропов был человеком высокой культуры. Он прекрасно знал литературу, писал в молодости хорошие стихи. Мог наизусть читать произведения классиков...

Г енсек пытался навести порядок в нашем полухаотическом хозяйстве, укрепить трудовую дисциплину. Благое намерение! Но методы, которые применялись в этом отношении, были, мягко говоря, не очень красивыми. Суть вот в чем. По всей Москве рассеялись сотни, а может быть, и тысячи контролеров, ревизоров для того, чтобы проверять, кто в рабочее время стоит в магазинах, смотрит кино, приводит себя в порядок в парикмахерской и т.д. Сограждан буквально отлавливали. Понятно, что это унизительно и оскорбительно для человека".

Любопытно привести оценку, данную Андропову известным историком, в прошлом советским "диссидентом" Роем Медведевым. Политический путь того был весьма извилистым, с шестидесятых годов всячески выступал против тогдашнего партийно-государственного руководства, а с началом "перестройки" опять вернулся к марксистским идеалам. Деятельность Андропова, с ведомством которого у него имелись, так сказать, трения, он оценивает в общем и целом без пристрастия, которым обыкновенно грешат разного рода профессиональные антисоветчики. (См.: Медведев Р. Генсек с Лубянки. М., 1993).

"В 1983 году следственный изолятор КГБ в Лефортове был переполнен так же, как и Бутырская тюрьма. Но большая часть заключенных относилась не к диссидентам. Здесь было немало недавних государственных чиновников, крупных чинов милиции и прокуратуры, работников управлений внешней торговли и внутренней таможенной службы. В тюрьме оказалось немало партийных и советских работников среднего уровня, сидевших рядом с заправилами "черного рынка" и подпольными миллионерами. Андропов не был готов к глубоким и существенным преобразованиям в хозяйственном механизме. Он не помышлял о рынке и даже об ограничении функций Госплана и Госснаба. Тем более не был готов он к изменениям в советской политической системе, он не строил никаких планов расширения демократии и гласности. Он не был реформатором, и его предложения во всех областях не шли дальше небольших улучшений и экспериментов, для которых вряд ли даже подходит слово реформа. Но он искренне старался наладить более эффективную работу народного хозяйства и облегчить все еще трудную жизнь основной массы населения страны. Кое-какие сдвиги в экономике можно было отметить уже в 1983-1984 годах. Не собирался Андропов менять и внешнюю политику. Он развил в этой области значительную активность и проявил большую гибкость, чем ожидали от него западные экспер ты. Было очевидно, что Юрий Владимирович искренне стремится к мирному решению спорных вопросов, чтобы остановить все более опасную и обременительную для страны гонку вооружений. Однако он не был готов идти для этого на те уступки и компромиссы, которые сделали бы возможным серьезные соглашения с Западом.