Шрифт:
— Скорее! — не унимался тыквоголовый.
— Еще больше домов! Еще больше кварталов!
— Ни за что! — вскричал Ли.
— Ни за что! — подхватила Табби. Она пыталась говорить сурово, но я слышала дрожь в ее голосе.
Лица-фонари вновь угрожающе закружились вокруг нас. Треугольные глаза полыхали.
— Живей! Вы не можете остановиться сейчас! Не можете!
— Но уже очень поздно! — возразила я.
— А у меня ботинок спадает! — подхватил Уолкер.
— Не надо нам больше сладостей! — резко заявила Табби.
— Вы не можете остановиться сейчас! Живей!
— Еще больше домов! Этот квартал — лучший!
— Ни за что! — дружно воскликнули Табби и Ли. И завели:
— Ни за что! Ни за что! Ни за что!
— Наши мешки переполнены, — сказала я.
— Мой начинает рваться, — пожаловался Уолкер.
— Ни за что! Ни за что! — тянули Табби и Ли.
Оба джека-фонаря вновь закружились вокруг нас, все быстрее и быстрее, превращаясь в стену огня.
— Вы не осссстановитесссссь! — прошипел один.
— Вы пойдете дальшшшшше!
Они кружились все ближе и ближе к нам, сжимая кольцо. Я уже чувствовала испепеляющий жар их пламени.
И пока они кружились, они начали шипеть, как гнездо растревоженных змей.
Шипение становилось все громче и громче, пока нам не начало казаться, что мы действительно окружены змеями!
Мой увесистый мешок выпал из ослабевших рук.
— Хватит! — завопила я на них. — Прекратите! Вы не Шейн и Шейна!
Пламя выплеснулось из их глазниц. Шипение переросло в пронзительный вопль.
— Вы не Шейн и Шейна! — завизжала я. — Кто вы такие?!
20
Они прекратили кружить. Языки пламени облизывали зубастые рты. Эхо пронзительных воплей еще отражалось от голых деревьев, вспарывая тяжелую ночную тишину.
— Кто вы такие? — снова спросила я дрожащим голосом. Меня всю трясло. Я вдруг почувствовала себя так, будто весь холод ночи просочился в меня.
— Кто вы такие? Вы что-то сделали с нашими друзьями?
Нет ответа.
Я повернулась к Уолкеру. Отсветы пламени играли на его лице. Несмотря на грим, я видела, какое испуганное у него лицо.
Я судорожно сглотнула и повернулась к Табби и Ли. Они усмехались и качали головами.
— Это ты придумала дебильную шутку? — спросила Табби. Она закатила глаза. — Вау. Неужто ты думала, что мы на это поведемся?
— Ой, боюсь, боюсь! — издевательски воскликнул Ли. Он свел колени вместе. — Смотрите — трясусь, как лист!
Они с Табби делано рассмеялись.
— Костюмчики что надо. И пиротехника у вас крутая. Но мы знаем, что это Шейн и Шейна, — заявил Ли. — Вам нас ни в жисть не запугать.
— Ни в жисть! — повторила Табби. — Гляди!
Они с Ли протянули руки. Схватили тыквенные головы за бока — и потянули.
— И-и раз!
Они сдернули пылающие головы с плеч тварей.
И мы завопили уже вчетвером — ибо под тыквами не оказалось голов!
21
Наши пронзительные вопли рассекли ночь, словно вой сирены.
Тыквенная голова выпала у Табби из рук и тяжело запрыгала по земле. Яркое оранжевое пламя взметнулось изо рта и глаз.
Ли все еще держал вторую тыквенную голову в руках. Но выронил ее, когда зубастый рот пришел в движение.
Пылающие головы усмехались нам с травы.
— Охххх! — с низким стоном ужаса я попятилась. Мне хотелось бежать, бежать отсюда со всех ног и не оглядываться назад.
Но я не могла отвести взгляда от двух голов, ухмылявшихся нам с влажной травы…
Я смотрела, сердце тяжело колотилось, ноги начали дрожать. Чьи-то пальцы схватили меня за запястье.