Но только это посещение так и не состоялось, потому что Тьма омрачила жизнь молодого охотника, и из его отчаяния, страха и торжества родилось… но нельзя закончить рассказ, который еще не начался.

Эйран обвязала чистой тканью компресс на лбу Бельды. Губы ее невольно сжались в тонкую неодобрительную линию. На этот раз Рофан перешел все границы приличия. Один глаз Бельды распух и закрылся — результат удара кулака Рофана, и Эйран вздрогнула, предполагая, чем вызвана шишка на лбу Бельды. В третий раз за те две недели, что отсутствует Ярет, ее вызывают в дом Бельды, чтобы она помогла избитой Рофаном женщине. Сейчас, в конце зимы, когда еды было мало и все испытывали напряжение, часто возникали ссоры. Люди страдали от голода. Вернее, те, у кого не хватило предусмотрительности сделать запас зерна, вяленого и соленого мяса, сушеных фруктов и овощей. Или те, кто, подобно Рофану, обжирался, не думая о будущем, а потом, когда еды не хватало, ходил голодным. И начинал избивать жену, когда она не могла поставить перед ним еду.

Разве этот дурак не понимает, что Бельда и дети еще более голодные, что они во всем себе отказывают, лишь бы он был сыт и доволен, чтобы не проявлял свой дурной характер? Эйран покачала головой и прищелкнула языком. Очевидно, не понимает. На этот раз Рофан очень поздно вернулся домой из винокурни, которую держал с приятелями за поселком. Насколько поняла Эйран, он избил Бельду не только за жидкий суп, но и за то, что суп был холодный и еда не ждала его наготове. Хорошо, что он ушел из дома, вероятно, вернулся к своим запасам спиртного, чтобы напиться до бесчувствия; Эйран испытывала сильное искушение сказать ему все, что она о нем думает; при этом, конечно, она сама рисковала быть избитой.

«Следовало бы позвать трех-четырех деревенских мужчин», — подумала она. Но сейчас это не принесет никакой пользы. И никогда не приносило: Рофан каждый раз напивается так, что потом ничего не помнит.

— Он не хотел, — простонала Бельда, защищая мужа.

— Потом он всегда жалеет.

— Но это ничего не меняет.

«Конечно, — подумала Эйран. Когда протрезвится, жалеет. А бить виновную собаку нет смысла. И ему это почему-то сходит с рук, за исключением тех случаев, когда Ярет оказывается в деревне». Эйран отобрала несколько высушенных трав из своей сумки и начала отмерять их и заворачивать в сухую ткань.

— И всякий раз заканчивается избиением и синяками. Удивительно, как он не убил тебя в этот раз! У тебя выбит один зуб. Вот из этих листьев по утрам заваривай чай и пей горячим, как только сможешь вытерпеть. — Она достала из сумки маленькую ступу, пестик и брусок затвердевшего овечьего жира, тщательно очищенного и процеженного, почти белого цвета. Эйран использовала его при повреждениях кожи. Ее снадобья, облегчающие роды, оказались такими популярными, что теперь у нее осталось совсем мало жира. Но, очевидно, Бельде лекарство нужнее, чем женщинам, желающим улучшить фигуру. Эйран отмерила остальные растения и принялась измельчать сухие листья. Запахло приятно и успокоительно. — У тебя найдется, куда это сложить?

— Да. — Бельда подозвала Эрмана, своего старшего сына. Мальчик неловко подошел, испуганный и удивленный. — Принеси кувшин, который у нас остался от прошлого посещения мудрой женщины. Ты знаешь, где он.

Мальчик кивнул и исчез за рваным занавесом, который служил и дверью, и стеной, отделявшей спальню родителей в крохотном заброшенном домике.

— Я не мудрая женщина, — со вздохом сказала Эйран. Она начала смешивать измельченные растения с овечьим жиром. — В Карстене старая Джувва не научила меня и половине того, что нужно, чтобы заботиться о людях здесь, в Благдене.

— Ты единственная у нас здесь, и с каждым днем узнаешь все больше. Не знаю, что мы… что бы я делала без тебя.

Эйран почувствовала, как краснеет от похвалы Бельды. В то же время она понимала, что женщина права. Если бы ее не было рядом, Бельда, возможно, уже умерла бы от побоев Рофана.

Слишком знакомая история. Благден — небольшая деревушка, его обитатели — в основном приличные люди, которые стараются протянуть от одной зимы до другой при бережливом отношении к своим скромным запасам. Их огорчало, что у них нет квалифицированной целительницы и приходится обращаться к такой полуобученной женщине, как Эйран. И всегда находились такие, как Рофан; хорошие времена они делали плохими, а плохие — еще хуже. Эйран думала, как тут умудрялись жить до появления их с Яретом.

— Вот кувшин, госпожа, — пробормотал Эрман. Пугливый, как дикий зверек, он поставил кувшин на стол рядом с ней. От него исходил острый, дикий запах, как от хорька, и он тут же осторожно отошел, как будто боялся к кому-нибудь приближаться.

Наверно, научился этому после столкновений со своим жалким отцом. Эйран вздохнула. В комнате были и другие дети, разного возраста, от подростка Эрмана до младенца, ползавшего по полу. Все дети очень грязные, и от них пахнет также, как от Эрмана. Они смотрели на женщину широко раскрытыми испуганными глазами. И напоминали ей полуприрученных зверьков, своими спутанными длинными волосами, грязными лицами с подозрительным выражением. Девочка на год моложе Эрмана смотрела на Эйран из-за груды нестираного дурно пахнущего белья. Эйран подумала о собственном безупречно аккуратном доме. И в лучшие времена Бельда, с многочисленным семейством, за которыми необходимо было смотреть, не была образцовой хозяйкой. А когда она болела или с трудом приходила в себя после побоев, становилось еще хуже. «Конечно, ей могли бы помочь и старшие дети. Но не стоит судить так поспешно, — подумала Эйран. — Очевидно, Рофан у всех в доме отбил желание заниматься чем-либо».

— Иди сюда, — подозвала она девочку. Та продолжала смотреть, словно не понимала. А может, Рофан действительно так ее побил, что она свихнулась. Эйран гадала, что ей делать: приказать или попытаться уговорить. — Иди сюда, — повторила она мягко. Девочка очень осторожно приблизилась на шаг. Эйран протянула руку, и та отскочила. Но постепенно придвигалась все ближе, пока не встала рядом со стулом. Эйран вложила ей в руки кувшин с травами, и девочке пришлось подхватить его, чтобы он не упал.

— Как тебя зовут? — улыбнулась Эйран.