В будущем предполагается создать на старом Ивангородском кладбище мемориальную часовню. Многие воины Северо-Западной армии, участвовавшие в походе на Петроград осенью 1919 года, вспоминают о виденной ими на подступах к городу золотой маковке Исаакиевского собора. Об этом можно прочитать и в рассказе А.И. Куприна „Купол святого Исаакия Далматского“.

«Поэтому нам представляется, что будущую часовню желательно было бы освятить в честь Святого Исаакия Далматского с приданием ей формы, напоминающей верхний (малый) купол знаменитого творения Огюста Монферрана, – считает Сергей Зирин. – В этой часовне символично было бы установить урну с горстями земли с могил воинов северо-западников, скончавшихся и погребенных в США, Аргентине, Бразилии, Германии, Франции, Эстонии, Латвии… Земля эта уже доставлена нам в Ямбург единомышленниками, проживающими в названных странах. Так, недавно была доставлена земля с могилы генерала Н.Н. Юденича из французской Ниццы».

На вопрос, насколько актуальна сегодня в России память о жертвах, принесенных белым воинством у стен Петрограда, Ивангорода и Нарвы, Сергей Геннадиевич сказал: «Наверное, трудно человеку, который ежедневно «гибнет за металл», понять жертвенность и идеалы северо-западников в деле спасения России, кроме неприкосновенности частной собственности, конечно».

Говоря о том, что движет активистами, Сергей Зирин ответил: «Это состояние души. По мыслителю Ивану Александровичу Ильину, отличие русского человека от западного в том, что мы, русские, воспринимаем мир фибрами души, сердцем, а западный человек – через рационализм… Русский человек всегда с пиететом относился к воинским могилам. Это чувство в русском народе не искоренено и по сию пору».

Что касается отношения государства и чиновников, то на первых порах были попытки ставить препоны, но после открытия в Москве на самом высшем уровне могильных памятников генералу А.И. Деникину и философу И.А. Ильину, отношение переменилось. «Больше чиновники не препятствовали, – говорит Сергей Геннадиевич. – Доходило до забавного. Одна дама из городской администрации в телефонной беседе спросила меня, имея в виду белых воинов, павших в летних боях 1919 года под селом Ополье: „А они не были террористами?..“ Нарвское городское собрание ежегодно выделяет деньги на уход за братскими могилами северо-западников на Сиверсгаузенском кладбище в Нарве, чего, увы, нельзя сказать о российских властях».

Память о событиях Гражданской войны 1918 года в Финляндии только на первый взгляд относятся к истории нашей соседней страны. На самом деле, она фактически началась в Выборге, здесь же она и закончилась в апреле 1918 года. Выборг оставался последним оплотом Красной гвардии в Финляндии. То, что случилось в Выборге после его взятия белыми войсками, долгие годы замалчивалось.

Немногие знают, что события Гражданской войны в Финляндии, короткой, продолжавшейся всего несколько месяцев, но очень жестокой, имеют к Выборгу самое непосредственное отношение. Именно здесь в конце апреля 1918 года происходили ее заключительные, самые трагические события, о которых очень долго не было принято вспоминать и говорить. До сих пор ту войну, в которой, в отличие от России, белые одержали верх над красными, называют по-разному. «Освободительная война», «битва за свободу», «красный мятеж». Но никто не спорит, что та кровавая междоусобица расколола Финляндию надвое. Историки признают: жестокость и ненависть были обоюдными с обеих сторон.

В апреле 2011 года выборгские историки впервые провели конференцию, посвященную тем трагическим событиям. Для сотрудников Историко-культурного центра (дома-музея Ленина) на Рубежной улице конференция была итогом большой исследовательской работы по изучению Гражданской войны в Финляндии и связанных с ней событиях в Выборге. Прежде, в значительной степени, эта тема оставалась «белым пятном». Были выявлены новые материалы в архивах России и Финляндии, в фондах Российской национальной библиотеки. Тема эта важна для музея еще и потому, что финский коммунист Юхани Латукка, укрывавший Ленина в доме на Рубежной, воевал в 1918 году в окрестностях Выборга, – естественно, на стороне красных…

Справиться белым с красной гвардией помогли немецкие войска. Уже в начале марта финское советское правительство (Совет народных уполномоченных) переехало в Выборг, который стал последним оплотом красных в Финляндии. Однако положение становилось безвыходным, город оказался практически в окружении, и ночью 26 апреля красное правительство Финляндии по морю эвакуировалось из Выборга в Петроград.

Осада Выборга продолжалась несколько дней, и 29 апреля белые войска вошли в город. А дальше началось самое страшное: почти неделю в городе свирепствовал террор. Его жертвами стали не только взятые в плен, с оружием в руках, красногвардейцы, но и просто те, кого лишь заподозрили в сочувствии к красным. Основанием для ареста могли послужить не только донос, но и просто военная форма, а также русская речь. За несколько дней, начиная с 29 апреля 1918 года, без суда и следствия, в Выборге расстреляли от трех до пяти тысяч человек – точное количество до сих пор неизвестно. Среди них было немало русских офицеров гарнизона, находившегося в Выборге и не принимавшего никакого участия в Гражданской войне, а также много местных русских жителей.

Весной 1918 года, в рядах финской Красной гвардии сражалось много совсем юных юношей и девушек, захваченных романтикой революции и увлеченных взрослыми мечтами о будущем новом мире. Судьба многих из них оказалась печальной: одни погибли в боях, другие, будучи схвачены в форме или с оружием в руках, были расстреляны по законам военного времени. К счастью, Мартте Пюрхенен удалось пережить ее. Известно точно, что у нее родилась дочь, о чем выборгские историки также узнали в Народном архиве в Хельсинки…

Красногвардеец М. Пюрхенен из Выборгской сигнальной роты. На фото, сделанном 19 марта 1918 года, ей 17 лет. Фото из Народного архива (Kansan Arkisto) Хельсинки

«Во многих архивах, в том числе и в Финляндии, сохранились свидетельства и красных, и белых о событиях тех дней в Выборге, – отметила в своем выступлении научный сотрудник „Историко-культурного центра“ Наталья Дмитриева, – так что сегодня можно представить жуткую обстановку, царившую в городе в те дни. Среди расстрелянных красногвардейцев было немало молодежи, включая подростков и девушек, начиная с 15-летнего возраста».