— А несчастные случаи? — не выдержал Витек.

— И о них скажу, — обещал Беляк.

Он вздохнул, отпил кофе и продолжал;

— Обычно поступают сотни идиотских сообщений, среди них всегда может попасться одно стоящее. На основании нашей информации, ну, полученной из достоверных источников, следовало, что ваш дом вполне подходит для содержания культурно, так сказать, похищенных. Тихо, спокойно, никаких скандалов, по слухам ведь все так и было… Вот мы решили, пока не поздно, немедленно провести операцию. Использовать шанс застать здесь Хмелевскую!

— Еще как застали, — буркнул Витек.

— Не пугай пана, — осадила его Малгося.

Беляк, и так с осени запуганный, изо всех сил старался как можно меньше болтать на служебные темы, чему здорово мешало то обстоятельство, что мы были набиты информацией по самые макушки и не стеснялись свою осведомленность демонстрировать когда надо и не надо.

— Да ладно уж, и так всем понятно, что ситуация, как в басне про лягушку, что пыталась уподобиться волу в дородстве. Кретин пробует подражать гениальному профи. Правильно?

Мы дружно согласились. Идиотские звуки при последнем разговоре с украденной мамашей говорили сами за себя.

Витек с упорством маньяка продолжал интересоваться электронно-географическими нюансами этого дела;

— Могу я узнать, откуда тот урод звонил во второй раз? Наверняка ведь уже установили! По моему разумению, где-то на природе, отошел сначала от жертвы на пару шагов, думая, дурья башка, что осторожность соблюдает, а потом несся к ней напролом, чтобы могла в трубку постонать. Правильно я кумекаю?

— А еще сопел, — добавила Малгося, обладавшая неплохим слухом.

Беляк прилагал все усилия, чтобы с нами подружиться.

— Вот и все, что я могу рассказать, к сожалению, похвастаться нечем. Может, еще садовые участки на Маримонте стоит упомянуть? Кажется, у этих троглодитов все же остались намеки на мозговую деятельность, так как смылись они оттуда быстро. Люди вокруг были, но никто не обратил внимания, подумаешь — тип помоложе, может, внук вел пожилую женщину, обычное дело, ничего странного…

— Двое внуков, — безжалостно уточнила Малгося.

— Да хоть трое. Каждый на своем огороде копается, в это время на участках еще полно работы, следы их присутствия вместе с жертвой обнаружили, вот и все наши достижения…

— Собаки, — подсказал Витек. — Нормальных животных имею в виду.

— Собака довела до улицы, и привет. Уехали на машине. Мобильник, кто бы сомневался, опять же краденый. Больше всего нам удалось здесь, у вас, узнать, еще раз прошу прощения, и частным образом, и официально…

— Ах, какие пустяки, — ответила я светским тоном. — Люблю помогать людям.

— И все равно — это чистый абсурд. Два типа преступлений, первое: самое заурядное, жестокое, примитивное, жертва то выживает, то нет; и второе — отлично продуманное, аккуратно исполненное, можно сказать, изящное. Честное слово, мне все та лягушка из басни мерещится, никак не могу отвязаться-.

После того как Беляк дал страшную клятву, что в моем доме не осталось никаких прослушек и прочей жучковой дряни, мы заключили договор о вечной дружбе и, понятное дело, взаимопомощи, торжественно пообещав, что никому его не сдадим и начнем думать креативно. Боюсь, со второй частью обещания мы погорячились…

— Детектив должен знать больше всех, — констатировала я, выслушав доклад Клары и слегка неразборчивую запись с мобильного. — Ежи Трескевич, частный детектив… Витек, залезь-ка в этот паршивый Интернет, они там дают объявления, вылови мне этого трескучего Ежи. Соври, что только он нужен, мол, лучше его на свете нет. Не у всех же такие звучные фамилии. А ты гениально придумала включить телефон и записать!

— Моей заслуги в этом нет, — отпиралась огорченная Клара, будто совершила невесть какое преступление. — Я и понятия не имела, что он включен. Случайно вышло. Хотя удачно, потому что, как теперь вижу, далеко не все помню.

— Особенно об этом Треске Ежевиче, — пробурчала Малгося и вдруг обернулась ко мне: — Погоди-ка, выходит, это было, когда тебя в издательстве надували? Всякие левые припечатки или допечатки, ты должна была об этом знать!

Клара вздрогнула так, что в ней что-то треснуло, хотя и не должно. По ее лицу пробежала тень недовольства, но она быстро с собой справилась:

— Потому-то я и ушла! Из всех этих издательств, будь они неладны! Олдяк — последний, теперь у меня свое, я — член акционерного общества, у нас своя типография, своя система распространения. Поэтому я и в Италию поехала, как агент занимаюсь итальянскими переводами!