Справившись с кое-какими потребностями, Грайтис отыскал неизменную в любом хозяйстве бочку с дождевой водой, умылся и решил, что спать его больше не тянет. Надо бы поблагодарить Магнуссоновых родственников за угощение и откланяться. Долг зовет, и его укоризненные вопли, звучащие прямо в твоей голове, не заглушить ничем.

Он уже собирался вернуться, когда заметил одинокую фигурку, державшуюся в отдалении от обыденной суеты. Женщина безучастно разглядывала пыльный проулок за каменной оградой и не оглянулась, хотя наверняка слышала приближающиеся шаги.

Со столь близкого – рукой подать – расстояния ширриф заметил две изрядно удивившие его вещи. Во-первых, только что от души хохотавшая Ренисенб эш'Шарвин выглядела очень печальной и какой-то растерянной. Во-вторых, в ярком солнечном свете ее темно-карие глаза неожиданно приобрели искрящийся вишневый оттенок, то пропадавший, то возникавший снова.

«Либо она испепелит меня на месте и расшвыряет прах по здешнему огороду, либо велит оставить ее в покое, либо… Второго такого случая может и не быть… Я свихнулся. Точно, совсем свихнулся, и все из-за нее. Она нарочно приехала в Пограничье аж из Кеми, чтобы заставить меня спятить… Ну и пусть. Кто бы возражал, а я – ни за что в жизни. Как, молния сразу ударит или чуть попозже?»

Мысли, похожие на несущийся через узкое ущелье и сбивающий друг друга с ног табун лошадей, галопировали по закоулкам сознания Грайтиса Дарго все те краткие и невероятно растягивающиеся мгновения, которые занял старый, как небеса и земля под ними, ритуал. Он крайне незамысловат – нужно всего лишь обнять стоящую рядом женщину, повернуть ее лицом к себе и отыскать ее губы. Дальше остается только надеяться на лучшее, не забывая, что ваша мечта имеет титул посвященного мага и, значит, вполне способна постоять за себя.

Опешившая волшебница сперва попыталась отстраниться. Однако вскинувшиеся для создания простейшего заклятия руки изменили хозяйке, зарывшись в густую светлую шевелюру наклонившегося над стигийкой человека. Вкрадчивый же шепот убеждал: «К чему вырываться? Перестань обманывать сама себя. Ты давно этого хочешь, просто боишься возникающей привязанности».

– Таю, я таю, – еле слышно пробормотала Ренисенб, жмурясь от удовольствия и вставая на цыпочки. – Отпусти меня… а лучше – не отпускай, не слушай, что я несу…

Один из батраков дядюшки Урманлофа понимающе хрюкнул, и, подтолкнув соседа, многозначительно ткнул большим пальцем в направлении самозабвенно целовавшейся парочки. Ответом стал дружеский совет меньше глазеть по сторонам, хотя сам приятель отводить взгляд в сторону не торопился. Напротив, одобрительно хмыкнул, оценив сложение и темперамент смуглой чернявой девицы. Та совсем потеряла голову и требовательно льнула к высокому мужчине, в коем без труда узнали вольфгардского капитана городской стражи.

Мешки в повозку летели все реже и реже. Дремавший на передке телеги старый возчик с отвращением проворчал, мол, лезть ведьме под юбку может только тот, кому жизнь надоела, и смачно сплюнул. Из уважения к его милости кое-кто отвернулся или ушел в другой конец двора, но большинство продолжало глазеть под изумленные смешки. Казалось, еще немного – и месьор Грайтис со своей зловещей подружкой рухнут прямо посреди скудной огородной зелени да займутся тем, что обычно творится под праздничный вечер на сеновалах.

Разорвать объятие и заставить влюбленных опомниться смог только не слишком пристойный совет, отпущенный почти в полный голос. Ширриф сообразил оглянуться, заметил кучку немедленно принявшихся за труды работников и быстро смекнул, что к чему. От намерения проучить зубоскалов его удержала магичка, зашептав что-то на ухо. Должно быть, ее доводы звучали весьма убедительно: притихшую девицу подняли на руки и унесли в дом.

Как верно заметил кто-то из невольных свидетелей, действо смахивало на диковинный свадебный обряд, проведенный без жреца, толпы ахающих родственников, сочувствующих друзей жениха и завидующих приятельниц невесты. Напрасно спугнули – занятное было зрелище.

Милостью Ишхар по коридору Грайтису с его на удивление легкой ношей удалось проскочить незамеченным, а дверь комнатушки под лестницей распахнулась будто сама собой. Не такая уж это оказалась пыльная кладовка – маленькое уютное помещение с узкими окошками под низким потолком, вязаные коврики на полу и широченный топчан из горбыля, накрытый целым ворохом мягких овечьих шкурок.

Засов удалось задвинуть с большим трудом, нашарив его свободной левой рукой. Как еще прикажете запирать дверь, коли ваше внимание целиком отдано прекрасной и настойчивой женщине? Стигийка откровенно изнывала от желания под своим тонким одеянием – удивительно, как оно еще не начало дымиться и обугливаться.