Предмет ненависти и испуга животного скорчился в дальнем углу. Он (оно?) сидел на корточках в густых зарослях репейника – взгляд различал только горбящуюся спину да взлохмаченную голову, медленно раскачивающуюся из стороны в сторону. В очертаниях фигуры что-то выглядело неправильным, не-человеческим, но Зенобия не стала задумываться, что именно.

Ее куда больше волновало, что поблизости от этой наверняка крайне опасной твари находится человек, общества которого она не собиралась так запросто лишаться.

Киммериец, пригнувшись и напружинив присогнутые в коленях ноги, застыл в десятке шагов от непонятного создания. Широкий кинжал в его здоровенной лапище казался игрушкой. Прислушавшись, Дженна уловила тихое, невнятное бормотание и посвистывание – точно Конан пытался успокоить напуганную и оттого бросающуюся на все живое злую собаку.

В переулке тем временем произошли некоторые изменения – явилось подкрепление. Сначала прибыл верховой, за ним катился непритязательного вида фургон, запряженный парой чалых лошадок. Из повозки высыпало с полдюжины стражников, спешно принявшихся выгружать на мостовую мотки веревок и свернутые сети.

Отсиживавшееся в бурьяне существо, должно быть, заметило не сулящие ему ничего хорошего приготовления и завозилось в своем укрывище. Качнулись потревоженные стебли, гвардейцы сторожко вскинули мечи, а аквилонка непроизвольно шарахнулась к забору, больно ударившись спиной о шершавые горячие доски и выхватывая из ножен стилет.

Скогра прыгнул.

Не как человек, как животное – бросив себя в воздух на невеликую высоту, но зато сразу вырвавшись из кустов и преодолев не меньше десятка локтей. Приземлился он на четвереньки, благо его ноги, кажется, изрядно укоротились, став одинаковой длины с руками и приобретя способность гнуться в любых направлениях. Более всего в облике твари поражала голова – небывало вытянувшаяся в длину, с острыми звериными ушами, перекошенным ртом и глазами, сместившимися ближе друг к другу. Это был не оборотень в миг перехода из одной ипостаси в другую, не лишившийся разума человек, считающий себя зверем, и не бешеный волк, но нечто среднее, монстр человековидного образа в болтающихся обносках приличной некогда одежды, сквозь которые лезли пучки жесткой бурой шерсти.

Метил одержимый не в Зенобию, стоявшую все-таки чуть дальше, чем оба стражника, и не в самого киммерийца. Один из гвардейцев заорал и отмахнулся мечом. Сталь впустую рассекла воздух, но все же этот отчаянный удар спас стражнику жизнь – острые когти, вместо того, чтобы разорвать яремную вену, полоснули его по предплечью и опрокинули навзничь. Тварь двигалась столь быстро, что глаза Дженны восприняли только какой-то смутный промельк, однако киммериец был не менее быстр. В тот самый миг, как оборотень вновь оттолкнулся от земли мощными задними лапами, Конан обрушился на него всей тяжестью, повалив в дорожную пыль.

Вскипела быстротечная схватка. Чудовище взревело и отчаянно забилось, пытаясь освободиться из железных объятий варвара. Двое блюстителей с мечами наголо бестолково приплясывали рядом, опасаясь поразить не ту жертву, раненый проворно отползал к забору. Внезапно из тучи пыли вырвалось длинное, низко стелющееся над землей тело и метнулось прочь, затем вслед ему сверкнула серебристая молния и раздался короткий оглушительный вой.

Подоспевшие гвардейцы набросили на корчащееся в пыли бесформенное создание сразу две прочных веревочных сети и принялись затягивать узлы, наваливаясь вчетвером – похоже, скогра отличался недюжинной силой. Впрочем, Дженну Канах дальнейшая судьба оборотня перестала интересовать, едва она заметила, как ее героический супруг неловко поднимается с земли, зажимая бок и болезненно морщась.

– Конан! Ты ранен?

– Проклятье, – пробормотал король Аквилонии, ощупывая ребра. В добротном сукне его просторной рубахи зияла здоровенная прореха, но ни капли крови не появилось на плотно утоптанной земле. Конан наконец убрал руку, и из прорехи масляно блеснули звенья тонкой стальной кольчуги, предусмотрительно надетой им перед выходом в город. – Нет, хвала богам. Не ранен… Только староват я уже гоняться за демонами… Ты как, цела? Эй, любезный, какого лешего у вас происходит?

– Что у нас происходит, уважаемый, не твоего ума дело, хотя за помощь благодарю, – неслышно подошедший долговязый тип с бронзовым знаком квартального надзирателя на шее суховато кивнул и рукоятью вперед протянул Конану кинжал. Широкое лезвие было густо вымазано чем-то липким, почти черным. – А у тебя верная рука – прямо под лопатку… Жаль только, просто так эту тварь не убьешь.

Словно в подтверждение сказанного, плотный кокон из сетей задергался, яростно урча и пытаясь вырваться из рук блюстителей, на всякий случай окручивавших добычу еще и широкими полосами холста. На миг сквозь паутину веревок протиснулась растопыренная когтистая пятерня, больше смахивавшая на лапу хищной кошки, тщетно пытаясь если не проложить путь к свободе, то хотя бы вцепиться в кого-нибудь из пленителей.

– Грузите его, – распорядился дознаватель. Завывающего оборотня поволокли к фургону, и тут спешно листаемая незримая книга памяти аквилонской королевы наткнулась на требуемое имя, почти исчезнувшее со страниц за давностью лет. Разве можно позабыть это выражение лица – морду старого гончего пса, повидавшего за свою долгую жизнь такое количество удирающих зайцев и грозно фыркающих кабанов, что теперь любая дичь вызывает только сдержанное отвращение – или эту скучающую манеру говорить, глядя куда-то сквозь собеседника?

– Рэф, – Дженна неуместно хихикнула, чувствуя несказанное облегчение от того, что маленькое происшествие благополучно завершилось. – Ну конечно, ты Рэф из… как его… из Ильгорта! Ты меня не узнаешь? Я Йен, Йенна Сольскель, дочка купца Стеварта. То есть уже давным-давно не Сольскель, – поправилась она, уловив мрачно-намекающий взгляд супруга. – Это ведь ты сопровождал тогда отца и меня до немедийской границы, я помню! Неужели я настолько изменилась, что в родных краях меня совсем забыли?

Меланхоличная физиономия на миг стала озадаченной. Светлые, точно выцветшие глаза быстро оглядели Зенобию с ног до головы, уделили такое же внимание ее спутнику и пришли к совершенно правильному выводу: