Куранты в Цитадели гулко прозвенели восемь раз. Вдалеке глухо откликнулся гром.

Стоя на тронном возвышении у правой руки мужа, Зенобия окинула взглядом запруженное людьми пространство. В следующее мгновение, повинуясь команде устроителей, служители на городской стене поднесли запалы к фитилям шутих, петард и хлопушек. В сумрачное вечернее небо, завешенное низкими облаками, одновременно взлетели сотни грохочущих салютов, рассыпая разноцветные искры. Стало светло, как днем, но свет этот был призрачным, дрожащим, неровным, и увиденное на миг в этом колдовском отсвете осталось в памяти королевы Аквилонии навсегда.

Конан из Киммерии, незыблемым олицетворением мощи и властности восседающий на своем троне; прильнувшая к нему Диса, которую отец посадил к себе на колено – широко распахнутые глаза отражают бесчисленные искры салюта; она сама, Дженна, и Лаэг рядом с ней, в этот миг невероятно похожий на своего легендарного отца; строй Черных Драконов, ровным кольцом окруживший выстланный алой парчой королевский помост…

… и медленно, очень медленно вылетающие из ножен их клинки…

… Темвик Магнуссон, верный, надежный управляющий замка Вольфгард, упавший на четвереньки и уже не похожий на Темвика и вообще на человеческое существо…

… вскипевшая вдруг в десятке мест странной судорогой и воплями ужаса толпа внизу, брызги крови на чьем-то белом лице с выпученными глазами, коричневые клыки, вонзившиеся в плоть, палаш стражника, наискось рассекающий жуткую, неведомо даже какой твари принадлежащую голову и оскаленную пасть…

Как выяснилось потом, вначале одержимых на ярмарке насчитывалось не так уж много – не более полудюжины.

Однако момент для атаки скогры выбрали безошибочно: в течение всего нескольких ударов сердца фейерверочные огни, близкая гроза, пролитая кровь и человеческий страх подтолкнули к изменению множество тех, кто пришел на Торговое Поле все еще в людском облике, хоть и с неясной смутой в сердце.

У людей, столпившихся на помосте, устланном ало-золотой драгоценной парчой и уже запятнанном первой кровью, времени на раздумья не оставалось.

Мгновение – и редкая цепь Черных Драконов прорвана, поглощена обезумевшей толпой. Еще миг, и кто-то лезет на помост, его сбрасывает пинок гвардейца, из тех, что еще остались при Конане, но следом взлетает легким, почти изящным прыжком обращенная тварь, и аквилонский воин пятится от взмахов окровавленных лап, выставив перед собой меч…

Единственное, на что хватило Дженны – сгрести в охапку детей, прикрыть своим телом от подступающего ужаса. Но киммериец, закаленный в сотнях смертельных поединков и не раз встречавшийся лицом к лицу с опасностями, неодолимыми для простого смертного, уже стоял на ногах, сжимая в руке секиру из синей стали – он упрямо таскал драгоценный подарок с собой, невзирая на протесты супруги, поэтому, когда все началось, оружие покоилось под его правой рукой, прислоненное к подлокотнику трона. Первым же взмахом варвар обезглавил тварь, запрыгнувшую на помост. Уродливое – не волчье и не человеческое – тело, на котором еще сохранились остатки одежды зажиточного горожанина, рухнуло наземь.

– Аквилонцы, ко мне! – взревел Конан, взмахнув окровавленной секирой. Даже в общем шуме и криках, в треске взлетающих фейерверков его призыв был услышан. Несколько воинов в черно-серебряной форме дворцовой гвардии аквилонского монарха бросились к нему. – Держаться вместе, спина к спине! Защищать королеву и детей, мы пробиваемся в замок!..

И спрыгнул первым в кровавый хаос, коим столь внезапно обернулось веселое празднество.

Вокруг Дженны все завертелось с немыслимой быстротой. Ее подталкивали в спину, поторапливая безо всякой деликатности. Пронзительно визжали фрейлины свиты. Несчастные девушки изо всех сил пытались держаться поближе к сплоченной кучке аквилонских гвардейцев, прорывающихся к воротам.

Однако Черных Драконов оставалось слишком мало, чтобы помимо Дженны с детьми прикрыть кольцом мечей еще и свитских, и безжалостный людской водоворот вскоре закрутил и унес в неизвестность табунок разряженных и перепуганных насмерть женщин. Мертвой хваткой стиснув Лаэга и Дису, Дженна старалась не упасть, и ее крик тонул в повисшем над ярмаркой общем паническом вопле.

В небесах распускались невиданные огненные цветы, красные, зеленые и золотые. Вторя фейерверку, рокотал гром. Рубя плашмя направо и налево, отряд Конана оказался под стеной невдалеке от ворот, когда сверху стали падать тела. Люди шарахнулись с новым испугом, тыча пальцами куда-то в небо. Дженна задрала голову и увидела быстро перемещающиеся по гребню стены горбатые страшные силуэты.

– Не отставать! – ревел где-то впереди неистовый киммериец. – Вперед! Спина к спине!

Вокруг творилось нечто непредставимое – казалось, все сражаются со всеми, и мгновенное безумие поразило не только народ Карающей Длани. На миг Зенобия решила, что им пришел конец – кто-то из стражников, охранявших въезд в кольцо городских стен, с перепугу распорядился закрыть Бронзовые ворота.

Увидев медленно смыкающиеся створки, толпа с ревом бросилась на штурм, безжалостно топча упавших, и только благодаря отваге Черных Драконов и силе Конана, приумножаемой яростью, королеве с детьми удалось уцелеть. Лаэга едва не вырвали у нее из рук. Одна из жутких тварей бросилась на прикрывающих Дженну гвардейцев и убила двоих, прежде чем секира в руках киммерийца перерубила ее почти пополам. Бочки с дармовым вином перевернули, и ноги скользили в резко пахнущей грязи.

Они все же прорвались за ворота, потеряв еще одного гвардейца затоптанным толпой. За их спинами занимался большой пожар – случайная шутиха угодила в торговый павильон, носились, увеличивая общую суматоху, вырвавшиеся из загонов кони и тяжеловесные породистые быки… Конан был страшен. В отсветах пламени, в сверкающей кольчуге, которую он последнее время на всякий случай носил под просторной туникой и которая не раз уже за последние четверть колокола спасла ему жизнь, вооруженный тяжелой секирой гигант-киммериец походил на разъяренное воплощение бога войны.