Прямо у подъезда я отловил частное такси, которое всего за двадцать минут и пять долларов домчало меня на Петровку, 38...

Некрасов был угрюм.

Он ответил на мое рукопожатие, однако не сразу, а с задержкой. Словно бы раздумывал, друг я ему или уже нет.

— Сережа, да что случилось? — напрямик спросил я.

Главный эксперт МУРа тяжело прошелся по комнате, едва не смахнув полой халата несколько пробирок со стола.

— В общем, так, Максим, — хмуро сказал он наконец. — Когда я первый раз взялся тебе помогать, то сразу предупредил: делаю я это по-приятельски, а твою секретную контору не слишком люблю. В ваши внутренние разборки я вмешиваться не хочу и не буду. Можете устраивать заговоры, делать друг другу подножки... Но чур без меня!

— Слушай, Сереж, давай по порядку, — взмолился я. — Что-то я туго сегодня соображаю после битья. Какие разборки, какие подножки?

Некрасов взял меня за рукав и подвел к мерцающему монитору компьютера.

— Ты меня просил установить личности этих паленых жмуриков, — сказал он. — Тех, что на тебя напали... Правильно?

— Правильно, — ответил я. На экране застыли какие-то колонки цифр, вроде шифровальной таблицы.

— Документы сгорели, отпечатки сгорели, особые приметы сгорели... Правильно?

Я кивнул, не понимая еще, куда Сережа клонит.

— Номер их машины нигде не значится. Пришлось взяться за их автоматы, благо на каждом обязан быть идентификационный номер партии. На одном из стволов один такой номерок уцелел... Начинаю искать: партии такой нет в природе. Мне бы остановиться, но как же! Друг Максим просил помочь! Пришлось на старости лет сделаться хакером, взломать два чужих кода... Вот, получи! — Некрасов ткнул пальцем в экран.

Для меня колонки цифр по-прежнему оставались китайской грамотой.

— Я нашел эту партию автоматов «Вал», — с горечью закончил Сережа. — Восемьдесят стволов, как одна копеечка. Все восемьдесят изготовлены в Туле и месяц назад приобретены по безналичному расчету. Вот номер партии и банковские реквизиты получателя. Догадываешься, кто получатель? Да-да! Хозуправление ФСБ Российской Федерации. На тебя напали ваши же! Лубянка против Лубянки. Что ты на это скажешь?

Я тупо молчал. Звонить генералу Голубеву мне как-то сразу расхотелось.

Отдельная каморка с прямым международным телефоном напоминала не только чулан, но и бывшую душевую. Сходство усугублялось черной синтетической пленкой, которой здесь были обиты стены, потолок и дверь. Оборудовал комнатку самолично Сердюк в ту недалекую пору, когда я был послом, а он официально притворялся нашим культурным атташе. Черная пленка называлась тетра-чего-то-пропиленом. Стоила она безумных денег и, по идее, должна была страховать от прослушивания.

Страховала она, по-моему, только от насекомых.

Наглые посольские тараканы хозяйничали во всем здании, но старательно обползали эту каморку стороной. Сильно подозреваю, что и предназначалась пленка именно для защиты от насекомых. Безпека тайно закупила ее в Японии через несколько темных фирм-посредников. На любом этапе сделки наших хлопцев запросто могли объегорить: вместо средства от электронных «жучков» и «клопиков» подсунуть им чего попроще — поди разберись в этих иероглифах! Будучи послом, я малодушно позволял повару хранить в каморке муку, крупу и сахар...

С трудом я протиснулся к телефонному столику между большими серыми мешками, пакетами и коробками с припасами. Как видно, мой преемник посол Устиченко тоже шел навстречу просьбам кухни. Ничего-то у нас не меняется, подумал я.

Кроме послов и премьер-министров.

Если Макар уже знает, я пропал.

— Добра ничь, — поздоровался я в трубку, стараясь ничем не выдать своего беспокойства. — Слухаю вас, пан президент. — Этикет обязывал начинать разговор на чистой мове-нэньке.

— Радый вас чуты, пан першый министр, — донеслось из Киева.

— Я тоже рад тебя слышать. — Я отер пот и вытянул руку в поисках спинки стула, чтобы присесть.

Ритуал галантного приветствия был исчерпан.

— Ты чего там в Москве накуролесил? — недовольным тоном спросил пан президент. — Мы же с тобой зараз договорились: сегодня не обострять.

— Накуролесил? Я? — Не найдя поблизости стула, я так и плюхнулся верхом на мешок с крупой.

— Ну не я же! — досадливо пропыхтел Макар.