— Значит, ты мог бы и не приехать сюда, — сказала Барбара, покраснев.

— Спасибо, дорогая, — Холлистер поцеловал жену.

Его мысли кружились в беспорядке, пытаясь выбраться из лабиринта.

— Если бы я смог каким-то образом послать сообщение на Землю! Это помогло бы уладить все дела. У нас есть космические корабли для доставки войск ООН. Очень дорогостоящая операция и, пожалуй, сомнительная с точки зрения законности… серьезная кампания вдали от дома, к тому же нам не хотелось бы разрушать города, но, по всей видимости, без этого не обойтись. Потому что этот вопрос выживания для всех нас. Конечно, города, оказывающие сопротивление, даже упрощают задачу — там можно творить все, что угодно; а такой простой ход, как захват продовольственного центра, вскоре приводит к капитуляции. Видишь, я хочу послать домой не только предупреждение, но и целый план военной разведки, которому нет цены. Если я потерплю неудачу, Охранники будут настороже; они могут преуспеть в разоблачении и одурачивании любого агента, посланного вслед за мной, и дальнейшем ослаблении разведки Земли. Венера уйдет далеко…

Холлистер почувствовал, как напряглось тело Барбары в его объятиях.

— Значит, ты хочешь завоевать Венеру?

— Не говори ерунды, слышишь? Чего нам ждать от этой заброшенной пустыни? Мы хотим только одного: чтобы здесь было правительство, заслуживающее доверия. В любом случае… — Раздраженный голос землянина стал твердым, как сталь: — Если ты и я останемся живы еще на некоторое время, то это должно быть сделано.

Барбара ничего не сказала.

Мозг Холлистера просчитывал астрономическое количество данных, а логарифмическая линейка будто свистела в его пальцах.

— Грузовые корабли регулярно выходят на орбиты Хохманн «А», — задумчиво говорил он. — Это значит, что следующий прибудет через восемь венерианских дней. Экипаж состоит всего из четырех человек; они будут нагружены всякой всячиной, а обратно повезут урановые и ториевые заготовки, которые не занимают много места. Короче говоря, корабль может захватить в случае крайней необходимости несколько человек, если имеется в наличии дополнительный запас продовольствия.

— Паромы приземляются в Нью-Америка, — добавила Барбара.

— Точно. Моя дорогая, я думаю, наш единственный шанс — это захват всего города!

В бараке было жарко и стоял отвратительный запах пота. Холлистер подумал, что чует испуг своих людей… подобно собаке. Он стоял на столе рядом с Барбарой у края комнаты и медленно обводил взглядом собравшийся отряд. Маленькие, тощие, смуглые, почти безоружные и неряшливо одетые люди насторожились в тревожном ожидании. Они совсем не были похожи на армию. Но у Холлистера больше никого не было.

— Сеньоры, — наконец, произнес землянин совершенно спокойным и ровным голосом. — Я собрал всех вас здесь, чтобы предупредить об опасности, которая угрожает вашим жизням. Я думаю, что если вы останетесь со мной, мы сумеем спастись, но для этого потребуется все ваше мужество и энергия. Вы уже доказали, что в полной мере обладаете этими качествами, и, я надеюсь, сможете применить их теперь.

Холлистер сделал многозначительную паузу и продолжил:

— Я знаю, многие из вас рассержены на меня из-за присутствия здесь моей жены. Вы считали меня еще одним подхалимом, который пресмыкается перед гнилым правительством… — Эти слова как будто пробудили всех ото сна, — …и которого впоследствии наградят за то, что он поступает, как Иуда. Но это не так. Мы обязаны нашим будущим вот этой доблестной женщине. Меня самого подозревали во враждебном отношении к правящим кругам, и послали ее шпионить за мной. Вместо этого Барбара рассказала мне правду, которую я решил поведать вам.

Вы должны знать, что я агент, посланный с Земли. Нет-нет, никакой я не империалист. Да будет вам известно, что страны Центральной Америки проявляют беспокойство в отношении колонии. Я имею в виду ваш родной город Куидад Альказар. Появилось подозрение, что он насильственно присоединен к конфедерации. Есть и другие страны, выражающие свою обеспокоенность. Я приехал для выяснения ситуации, и увиденное мной здесь подтвердило самые худшие опасения.

Холлистер заговорил быстро и подумал про себя, что слова его не совсем искренни. Нужно было разрушить антиооновский настрой этих людей, призвать к национализму, который он сам презирал. (При этом не существовало никакой особенной разницы, будут ли некоторые страны Земли сохранять номинальное владение определенным пространством на Венере или нет; демократическая конфедерация поглотит их в течение одного поколения, причем совершенно мирным путем.) Холлистер должен был убедить людей в том, что весь отряд планируется отправить на Люцифер, что все находятся под подозрением, а смерть Вальдеса только ухудшила ситуацию; к тому же на шахте всегда не хватает рабочих рук. Психотренировка сослужила землянину хорошую службу: вскоре весь отряд вскочил на ноги и взволнованно загудел. Мне следовало бы заниматься политикой, сардонически усмехнулся про себя Холлистер.

— …Готовы ли мы терпеть это насилие? Будем ли гнить заживо в этом аду, заставляя страдать своих жен и детишек? Или восстанем, чтобы спасти свою жизнь и освободить Венеру?

Когда возмущенный рев голосов затих, Холлистер изложил свой план: отправиться на Люцифер самим, захватить оружие и привлечь на свою сторону солдат из числа заключенных, потом предпринять атаку на Нью-Америку. Если все будет рассчитано верно, город можно захватить до того, как приземлятся паромы, и удерживать до тех пор, пока все не погрузятся на грузовой корабль — потом перелет на Землю и через год-два триумфальное возвращение с армией-освободительницей!

— Если кто-то не захочет присоединиться к нам, пусть остается здесь. Я никого не заставляю. Мне нужны только те люди, что проявят себя храбрыми бойцами и будут выполнять приказы; люди, готовые рисковать своей жизнью так, словно это необходимо для защиты родины. Вы пойдете со мной? Пускай те, кто согласен присоединиться ко мне, встанут и крикнут: «Да!»

Ни один человек не остался сидеть; даже самые робкие тоже встали, не осмелившись пойти против своих товарищей, которые сгрудились вокруг стола, приветствуя Холлистера радостными возгласами. Комната гудела от возбужденных голосов; скрипели рамы коек, в водовороте лиц уже заблестели глаза, жаждущие битвы. Первая часть замысла Холлистера удалась; предстояла самая сложная задача.