Изначально строй притягивателей был намеренно упорядоченным. Кир провела рукой над консолью и перемешала их.

Багровые пальцы, тянувшиеся от «Чарльза Мэнсона», заколыхались, словно водоросли в непонятно откуда взявшемся течении, группы из пяти лучей рассыпались, и «Веру» атаковал бесформенный рой. Она быстро повторила действия Кир, как обычно безупречно и безошибочно.

«А мы бы так смогли сделать? — подумал Фурд. — И откуда она берет энергию?»

Кир, спокойная и изобретательная, выпустила еще один рой, но на этот раз перешла на инсепторы, притягивающие лучи большей мощности, в десять раз сильнее и толще. Кир устала от сложности и запутанности и решила просто пробиться сквозь клубок между кораблями, добравшись прямо до Нее.

Но залп не достиг цели: та выпустила собственные инсепторы, которые встретились с каждым выпущенным «аутсайдером» лучом и спутали их, как и прежде. Результат не изменился.

Пат.

На экране объект, росший между двумя кораблями, теперь заполнил все шестнадцать сотен футов. Он уже стал больше обоих противником и почти таким же сложным. Багровые пальцы «Чарльза Мэнсона», голубые — «Веры» извергались в пространство, подпитывая его. Он извивался, пульсировал и был живым существом, которое они вместе создали и кормили. На его поверхности преследовали друг друга разноцветные волны.

Кир выругалась. Фурд тоже, а потом ткнул пальцем в сторону неразберихи на экране.

— Кир, заканчивайте. Вырубайте лучи.

— Но Ее…

— Ее нужны, чтобы остановить наши, а не добраться до «Чарльза Мэнсона». Когда наши исчезнут, Ее тоже пропадут.

— Вы уверены?

— Да. Но если вы считаете иначе, то отключайте по одному. Давайте, отключите один.

Кир отрезала луч. Багровый палец вместе со всеми ветвями и нитями исчез с экрана мостика, оставив пустой тоннель в объекте между кораблями. «Вера» немедленно обрубила один из своих перехватчиков; голубой палец исчез, оставив зеркально отраженную сеть пустых тоннелей.

— Видите? А теперь отключайте остальные, один за другим.

Кир принялась за работу. То же самое сделала «Вера», они как будто вытаскивали из тела вены и артерии, по одной за раз.

Они вместе создали и питали сеть; а теперь вместе раздирали ее. Процесс шел медленно, но методично. «А мы неплохо работаем в команде, — мрачно подумал Фурд, наблюдая за происходящим на экране. — Мы, можно сказать, прекрасно сочетаемся. Созидаем нечто, существующее лишь на экране, а затем разрушаем его».

Наконец все завершилось, и пространство на экране стало таким же пустым, как и в реальном космосе. Корабли все еще разделяло шестнадцать сотен футов. Они все еще летели через Пропасть, бок о бок, на мощности в тридцать процентов, и наблюдали друг за другом. Команда смотрела на «Веру» невооруженным глазом, изучала через экран и не знала, делает ли Она так же. Только чувствовала, что на них смотрят в ответ.

— Коммандер, мне нужен приказ.

— Запускайте все, Кир. Стреляйте по Ней всем, что у нас есть.

Фурд взглянул на Тахла, но тот отвернулся.

Вдоль левого борта «Чарльза Мэнсона» открылись новые отверстия: кристаллические лазеры ближнего боя. Они обрушились на Нее горизонтальным ливнем. Расстояние было слишком маленьким, отражатели сработать не успели — как не отреагировал бы «Чарльз Мэнсон», если бы ответила Она, — и каждый луч попал в цель, разбрызгиваясь, подобно дождевым каплям. Кир пожала плечами и увеличила мощность орудия до максимума. В некоторых местах вверх взметнулись крохотные облака обломков, но внутрь лазеры не пробились. Кир выстрелила снова, не сбавив оборотов.

«Вера» атаковала в первый раз: дала бортовой залп бледно-золотыми световыми лучами малой интенсивности.

— Гармонические пушки, — пробормотал Фурд. Кир кивнула, даже не заметив этого.

На «Вере» стояли такие же орудия, как и на «Чарльзе Мэнсоне», многополосные шумогенераторы, которые издавали звуки как на слышимых, так и неслышимых частотах, разрушавшие молекулярную структуру корабельного корпуса. В прошлом такие пушки разорвали на куски по меньшей мере три крейсера Содружества, но «Чарльз Мэнсон» был иным: сильнее во много раз.

Гармонические волны кодировали в световые лучи, и те, попадая в цель, выпускали их на волю. Звук походил на органную токкату и фугу, перегруженные басами, или полифонический хор, злоупотребляющий сопрано, где все ноты смешали в кучу и исполнили в случайном порядке.

На корпусе «Чарльза Мэнсона» заиграли — буквально — обертоны. Резонанс волнами прошел по мостику, узким коридорам и жилым помещениям. Поднялся скрежет, словно «аутсайдер» опять попал в ловушку Гора 4, когда внутренние слои обшивки начали отрываться от внешнего, скручиваясь в разные стороны друг от друга. В командном отсеке пошла кругами жидкость в дозаторах, стоящих на ручках кресел, задрожали вещи, разбросанные по полу. Людей тошнило, от звука сводило мышцы, но ничего более. Он разрывал корабли, а не их обитателей. Гармонические пушки потерпели неудачу, их сигнал оказался недостаточно сильным. Обертоны прокатились по всей длине корабля, затем обратно и стихли.