«Почему Она не атакует?» — подумал Фурд. Кир размышляла о том же, хотя ее не покидало подозрение, что, возможно, «Вера» уже как-то им ответила.

Преодолевая расстояние в шестнадцать сотен футов, к Ней протянулись «руки дружбы». Так Кир называла когти с алмазными наконечниками, висящие на черных моноволоконных нитях, которые паутиной извергались из отверстий в брюхе «Чарльза Мэнсона». Формой крюки напоминали руки шахранов и были запрограммированы на поиск любой неровной поверхности. Они цеплялись за нее и больше не отпускали. По одной, а иногда и по две «руки дружбы» опустились на девятнадцать надрезов и закрепились на обшивке «Веры». «Вот теперь, — подумала Кир, — мы Ее коснулись».

Длинные пальцы, унизанные драгоценными кольцами, сыграли на клавиатуре еще одну комбинацию, открыв очередной узор апертур, в этот раз вдоль миделя по правому борту «Чарльза Мэнсона». Оттуда появились молочные, дрожащие сферы. Словно капли спермы, заснятые в рапиде сразу после эякуляции, они начали свой путь к «Вере», и каждая нацелилась на сопла Ее маневровых двигателей по левому борту. Кир называла эти комочки плазмы из видоизмененного углерода, которые при столкновении превращались в затычки из жидкого, но быстро застывающего синтетического алмаза, «алмазными пряжками». Те успешно добрались до цели, покрыв каждое сопло противника сверкающей коростой. Две промахнулись, но остальные пятьдесят три в точности выполнили задачу.

«Вера», скорее всего, знала, что случится дальше — Кир постарается удержать противника на месте и нанесет удар по кратерам, — но Ее реакция оказалась странно вялой. Она запустила три маневровых двигателя по левому борту, похоже, проверить, сможет ли выбить алмазные пробки. Не смогла; из-под них брызнули тонкие струи выхлопа, но большую часть мощи они сдержали. Потом, включив двигатели по правому борту, Она попыталась отойти, но крюки и моноволоконные нити удержали Ее на месте. Больше оторваться «Вера» не пыталась.

— Теперь кратеры, — прошептал Фурд.

— Слишком просто. Что-то не так.

— Кратеры!

— Коммандер, все слишком просто. Она хочет, чтобы мы ударили по кратерам.

— Она хочет, чтобы вы так думали и не стали атаковать. Вы хотели получить приказ. Так исполняйте его.

Кир сомневалась. Что-то, возможно, сама «Вера» по-прежнему говорило ей не атаковать пробоины напрямую. Кир занесла руку над панелью, которую еще не нажимала, и подумала: «Возможно, мы совершаем ошибку, возможно, мы сейчас поможем Ей выжить». И нажала.

В днище корабля открылось длинное отверстие. Оттуда вылетел девяностофутовый снаряд, похожий на древний таран: «алмазный рой», в чьей раздувшейся боеголовке таилось около пятисот «шкатулок» с алмазными полосами, которые при детонации вылетали все одновременно. Такая ракета могла разрезать на лоскуты любой корабль Содружества, а попав в пробоину «Веры», была способна сломать противника пополам.

Снаряд выпал из «аутсайдера», точно рассчитанным движением на краткое время запустил двигатели и затих, пересекая расстояние в шестнадцать сотен футов. Команда, глядя на экран, наблюдала за тем, как он входит в кратер, зияющий посередине корпуса. Попав внутрь, «рой», как и все, находящееся в непосредственной близости от «Веры», вышел из фокуса. Решетка из обломков и переливающихся цветов закрутилась и поглотила его, словно тот рухнул в заросли морских водорослей.

Ракета сработала, но так, что это не имело никакого смысла. Во-первых, взрыв вырвался из кратера, а не ушел в него. Во-вторых, он замедлился в сотни раз, в результате чего лишился всей своей силы. А в третьих…

Узор из векторов силы и осколков, из детонации и алмазных полос, который должен был извергнуться в Нее, который было невозможно остановить, расцвел, вырвался из кратера медленной, текущей, словно сироп, расширяющейся воронкой, подобно руке, потянулся к «Чарльзу Мэнсону», а потом повернул вспять. Огромное разорванное тело «алмазного роя» сошлось воедино, взрыв исчез, и ракета снова утонула в кратере, как патока, текущая в горло. Только муаровые узоры по краям пробоины стали еще чернее.

«Она переваривает „рой“, — с ужасом подумала Кир. — Превращает его массу в энергию. Ей было наплевать на взрыв, Она хотела, чтобы снаряд попал внутрь. И мы Ей все дали. Теперь в Ней живет часть нас. Что же мы наделали?»

На расстоянии в пятьдесят футов вокруг кратера в миделе темные завитки почернели еще больше. Корма «Веры» вздрогнула, когда Она вновь запустила поврежденные основные двигатели, на мостике включились сирены. Кир пыталась найти выход. Если в кратере шел процесс превращения массы в энергию, значит, темные узоры распространяли его по всему телу противника. И если рассеять этот процесс, разделить его так, как делала Она, то можно все изменить, изменить законы, которым он подчиняется. Переписать их.

И мы Ей все дали.

— Коммандер…

На мостике вновь зазвучали сирены. Она запустила главные двигатели и начала уходить, а Каанг легла на Ее курс с Ее скоростью, повторив движения «Веры»: как и прежде, Та шла на тридцати процентах через Пролив к Шахре. Корабли летели бок о бок, связанные алмазными крючьями и моноволоконными нитями, их по-прежнему разделяло расстояние в одну тысячу шестьсот двенадцать футов.

Кир почувствовала, как в ней растет ужас.

— Коммандер… — повторила она.