Шрифт:
Он положил руку мне на плечо, слегка сжав его:
– Помните последние слова, которые моя Ребекка сказала вам на корабле? «Если вы снова поедете на Север, то должны остановиться у нас». Думаю, это она привела вас сюда. Ради меня, ради детей. Наверное, сюда привел вас Бог.
Я отвела от него глаза, взглянула на пруд, местами затянутый ряской. В лучах заходящего солнца вода стала бронзовой. Потом я вновь посмотрела на него, и он притянул меня к себе, прижал к груди. И я почувствовала, что обнимает он меня, а не свою Ребекку.
Подарочек
За полквартала от дома Денмарка Визи я почуяла запах кукурузного фриттера – аромат масла и сладкой кукурузы распространился по всей улице. Два года я при любой возможности тайком выбиралась на Булл-стрит, 20. Сейб, наш новый дворецкий, не следил за нами с той строгостью, какой отличался Томфри. За это можно было сказать госпоже спасибо.
Я сообщу, бывало, Сейбу, что у нас закончились нитки, пчелиный воск, пуговицы или крысиный яд, и ему волей-неволей приходится посылать меня на рынок. Порой его вообще не интересовало, где я. Он думал только о том, как бы приложиться к бренди и виски из погреба господина Гримке или позабавиться с Минтой. Они то и дело пропадали в пустой каморке над каретным сараем, занимаясь тем самым, о чем все догадывались. Я, Тетка, Фиби и Гудис частенько слышали их с крыльца кухонного корпуса, а Гудис, бывало, приподнимет бровь и посмотрит на меня. Все знали, что он положил на меня глаз сразу, как появился здесь. Специально для меня смастерил трость с кроликом. Я знала, он отдал бы мне последний кусок. Однажды, когда Сейб накричал на меня за отлучку, Гудис сунул ему в лицо кулак, и тот заткнулся. Ко мне ни разу не прикасался мужчина, и я не страдала по этому поводу, но иногда, слыша голоса Сейба и Минты из каморки над каретным сараем, думала, что Гудис не так уж плох.
С отъездом Сары дом постепенно приходил в запустение. Младшие мальчики уехали в колледж, и в доме не осталось никого, кроме госпожи и Нины да шестерых рабов в услужении. Госпожа все время талдычила о деньгах. Господин Гримке оставил ей солидный куш, но она говорила, что это пустяк и ей нужно гораздо больше. Со стен дома облупилась краска, и хозяйка продала лишнюю лошадь. Она больше не лакомилась пудингом с «птичьим гнездом», а в рабьей столовой мы ели в основном рис.
В день, когда я учуяла запах фриттера, помню, воздух пощипывал легким морозцем и венки из пальмовых листьев на дверях веранд причудливо сплетались, как косички. Два дня до Рождества. На этот раз Сейб послал меня отнести записку от госпожи в адвокатскую контору. Не думайте, что я не прочла ее.
Уважаемый мистер Хьюджер.
Я нахожу, что моего денежного содержания недостаточно для благополучной жизни. Прошу вас сообщить моим сыновьям о моих потребностях. Как вам известно, они владеют собственностью, часть из которой можно продать для пополнения моих средств. Такого рода предложение более веско прозвучит из уст человека с вашим влиянием, бывшего преданным другом их отцу.
Искренне ваша,
Мэри Гримке.В кармане я спрятала горшочек с сорго, который стянула из кладовки. Я любила приносить Денмарку всякую всячину, а сорго хорошо пошел бы с фриттером. Он привык сообщать гостям, что я его дочь. Не говорил, что я ему как дочь, а утверждал, что родная. Сьюзен ворчала, но тоже хорошо ко мне относилась.
Я нашла ее на кухне. Она перекладывала кукурузные лепешки со сковороды на тарелку.
– Где ты была? Больше недели тебя не видно.
– Ты не можешь со мной и не можешь без меня.
Она рассмеялась:
– Я с тобой отлично лажу. А вот человек, с которым не лажу и без которого не могу, сейчас в мастерской.
– Денмарк? Чем он занимается?
Она фыркнула:
– Хочешь сказать, помимо того, что заводит женщин по всему городу?
Я предпочла уклониться от скользкой темы, поскольку матушка была одной из них.
– Ага, помимо этого.
Губы ее тронула улыбка. Она подала мне тарелку:
– На, отнеси ему. Он не в духе. А все этот Манди Джел. Парень потерял что-то, и Денмарк разгневался. Какой-то список. Я думала, Денмарк убьет парня.
Я отправилась в мастерскую, зная, что Манди потерял список рекрутов, который составлял для Денмарка на ферме Балкли за городом.
Уже давно Денмарк с помощниками занимался вербовкой рабов, занося их имена в так называемую Книгу. Как я слышала, насчитывалось уже более двух тысяч рабов, давших клятву взяться за оружие, когда придет время. Денмарк разрешал мне сидеть и слушать разговоры о том, как поднимется армия и освободит нас, мужчины привыкли к моему присутствию. Знали, что я не проболтаюсь.
Денмарку не нравилось, когда ветер дует неизвестно откуда. Он, бывало, придумывал точные слова, которыми галла Джек и прочие должны были завлекать рекрутов. Однажды попросил меня сделать вид, что я его новая пассия.
– Слышала новость? – спросил он на улице.
– Какую новость? – ответила я, как он велел.
– Скоро мы станем свободными.
– Свободными? Кто сказал?
– Пойдем, и я покажу тебе.
Ему хотелось, чтобы эти слова были услышаны. А потом, если какой-то раб из города проявлял любопытство, помощник приводил его на Булл-стрит, 20, к Денмарку. Если рабы находились на плантации, Денмарк ехал к ним и устраивал секретное сборище.