— Вы могли бы остаться здесь, миледи, в монастыре, — деликатно предложила ей Гроя, — пока не изменится погода. Раньше или позже дождь закончится.

Эльгива снова поежилась и обратила на старуху сердитый взгляд.

— Поскольку королева сегодня едет в Винчестер, — резко возразила ей Эльгива, — то и я не могу просить дозволения остаться здесь, даже если бы была в силах выдержать монастырскую жизнь еще один день. А я не в силах, сама знаешь.

Ей претил строгий распорядок, которому подчинялась жизнь в монастыре. Она ненавидела, когда ей говорили, что она должна делать и когда. Все это Гроя прекрасно знала и сама. Кроме того, она не решилась бы так далеко отпустить от себя короля. При дворе немало хорошеньких женщин, которые могут завладеть его вниманием и занять ее место, если ее не будет рядом, чтобы их отгонять.

Не прошло и часа, как королевская чета со всей свитой, после проведенного в тишине монастырского завтрака, состоявшего из хлеба и небольшого количества эля, была готова отправиться в Винчестер, до которого был день пути. Эльгива поплотнее закуталась в свою накидку, которая, правда, еще была влажной после вчерашнего переезда. Когда она с другими женщинами стояла в узкой монастырской передней, одна из сестер отозвала ее в сторону.

— Королева велит вам ехать вместе с ней в фургоне ее величества, — сказала она.

Возможности ответить она не получила, и спустя некоторое время Эльгива уже сидела в одиночестве в громоздком фургоне, ожидая появления королевы и сопровождающих ее дам. К ее радости, несмотря на сырую погоду, занавеси были раздвинуты, впуская внутрь свет и свежий воздух вместе с каплями дождя. Она готова была терпеть сырость, лишь бы не находится в замкнутом пространстве.

Интересно, это короля она должна благодарить за такой знак внимания?

Радуясь крыше над головой и уюту подушек, она все же предпочла бы ехать под дождем рядом с королем, чем часами беседовать с женой своего любовника. К счастью, здесь будут и другие дамы, и она сможет избежать разговора с Эммой с глазу на глаз, который мог бы оказаться неловким. К тому же, если только король не признался во всем своей жене, поддавшись уместному в Великий пост покаянию, Эмма вряд ли знает наверняка о взаимоотношениях Эльгивы с ним.

Тем не менее ее нервы натянулись, когда напротив нее уселась дама, облаченная в знакомый синий плащ Эммы с меховой опушкой и надвинутым на лицо капюшоном. Тревога Эльгивы еще более возросла, когда, сотрясаясь, фургон со скрипом тронулся с места, и она поняла, что ей придется ехать наедине с супругой Этельреда. Она медленно и глубоко вздохнула. Значит, это устроил не Этельред. Эмма явно затеяла это со скрытым намерением, и теперь Эльгиве не оставалось ничего другого, как напряженно сидеть, дрожа от озноба и ожидая, когда все раскроется.

Однако Эмма ничего не сказала, даже не поздоровалась. Молчание становилось все более тягостным, и Эльгивой овладела недоброе предчувствие. Что бы она сделала, окажись сейчас на месте Эммы? Как бы она избавилась от соперницы, если бы владела всеми возможностями и властью королевы?

Существует множество способов устранить человека. Правда, делать это нужно осторожно и под покровом тайны. Ни одна королева не станет марать собственные руки кровью врага, хотя…

Она помнила рассказы о вдовствующей королеве и человеке, которому она заплатила, чтобы избавиться от своего пасынка, сводного брата Этельреда — короля Эдварда. Эльгива присмотрелась к женщине, расположившейся в полумраке напротив. Королева ли это, в самом деле, сидит безмолвно и неподвижно, с лицом и фигурой, скрытыми под одеждой? Или, может, это кто-то другой? Возможно, это закутанный в плащ убийца с сильными руками, которые, зажав ей рот, не позволят закричать и пригвоздят к подушкам? И что же ей делать?

Винчестер, графство Гемпшир

Этельстан приближался ко дворцу во главе своего небольшого отряда с чувством удовлетворения после хорошо выполненной работы. Сигнальные посты между Винчестером и побережьем были проинспектированы и приведены в готовность ввиду наступающего лета. Если датчане нападут на южное побережье Гемпшира в следующие шесть месяцев, весть достигнет короля в течение часа с помощью сигнальных костров.

В комнате, которую он делил с Экбертом, Этельстан застал его сидящим на кровати. Их младший брат Эдвард стоял на коленях на полу у ног Экберта. Эдвард склонился над шлемом с лоскутом шерстяной ткани в руке. Рядом стояла плошка с растопленным пчелиным воском. Он натирал наносник шлема с таким усердием, которое, вне всякого сомнения, лишит мальчика сил уже через несколько минут.

— Что у нас тут происходит? — спросил Этельстан, сбросив мокрый плащ и потрепав волосы Эдварда. — Ты наконец пристроил нашего бездельника к полезному делу, да, Экберт?

— Я не бездельник! — возразил Эдвард, прекратив работу и подняв к Этельстану возмущенное лицо. — Пока тебя не было, меня произвели в королевские виночерпии. Отец сказал, что скоро у меня будут собственные доспехи и что я должен научиться уходу за ними. Экберт разрешил мне потренироваться на его шлеме.

Услышав это, Этельстан поднял брови и обменялся улыбкой с Экбертом. Королевские гвардейцы должны были сами начищать свои доспехи — занятие скучное и утомительное, и Экберт постоянно ворчал по этому поводу.

— Что ж, это очень великодушно со стороны Экберта, — сказал Этельстан. — Можешь попрактиковаться и на моих латах тоже, если хочешь.

Он стащил с себя шлем и кольчугу и сложил их на сундук, стоявший в изножье его кровати. Судя по тому, что Эдвард, радостно кивнув, продолжил чистку, эта работа ему еще не успела прискучить.

— Что еще у вас здесь нового? — спросил Этельстан.

— Следующая по важности новость — после назначения этелинга Эдварда на должность королевского виночерпия — была получена прошлой ночью от посыльного. Королева Эмма, похоже, беременна.