– А что ты теперь-то хочешь?

– Я хочу его! – призналась Анжелика.

– Да уж, тяжёлый случай, – покачала головой Ольга.

– Да? – упавшим голосом спросила Анжелика, как будто услышала от врача страшный диагноз.

– Но не безнадёжный, – успокоила её подруга.

– Ты так думаешь? Есть надежда, что мы помиримся?! – не очень-то в это веря, спросила Анжелика.

– Надежда умирает последней, – философски ответила Ольга.

– И что же мне теперь делать? Подскажи.

– Тебе остаётся только одно: ждать.

– Ты думаешь, он вернётся?! – удивлённо взглянула на неё Анжелика.

– Ну, если у него любовь к тебе вышибла все мозги, то, возможно, он и вернётся, – с сарказмом произнесла Ольга.

– Надеюсь, что это так, – тяжело вздохнула Анжелика, а потом виновато посмотрела на подругу. – Оль, ты меня, наверно, презираешь за то, что я так плохо отношусь к людям, да?

– Милая моя, – прижалась Ольга к Анжелике щекой, – почти все мужики мерзавцы. И я очень рада, что есть на свете такая стервочка, как ты, которая издевается над ними так же, как они издеваются над другими женщинами.

– И это говоришь ты?! У тебя ведь такой замечательный Гошик!

– Этот Гошик не всегда был таким замечательным. В своё время он мне тоже нервы потрепал.

– Да ты что?! – поразилась Анжелика.

– Да. Когда я ребёнка потеряла, я ведь тогда беременная от него после ссоры на машине уезжала, сильно плакала и попала в аварию. Теперь у меня никогда не будет детей, – призналась Ольга.

От тяжёлых воспоминаний у неё тоже навернулись слёзы на глаза. Теперь Анжелика обняла подругу, и они обе заплакали. В этот раз Анжелика уже плакала не за себя, а из-за жалости к Ольге.

Дверь каюты приоткрылась, и в проёме показалась голова Геннадия. Он с удивлением уставился на девушек, которые сидели обнявшись и горько плакали. Но больше всего его поразило то, что сильнее ревела Ольга, а Анжелика гладила её по голове и успокаивала.

– Девочки, ну как вы тут? – на свою голову спросил он.

– Без вас, мужиков, прекрасно! – буркнула Анжелика.

– Убирайся! Видеть вас не хотим! – рявкнула Ольга.

И они обе швырнули в Геннадия тем, что попалось под руку. Геннадий поспешно ретировался, так и не поняв, кого именно из «нас» и почему они не хотят видеть.

Но через некоторое время дверь опять немного приоткрылась, и в щель просунулась рука, машущая белым полотенцем.

– Девочки, я парламентёр от мужиков. Пришёл к вам на переговоры о перемирии, – послышался из-за двери голос Геннадия.

– И не мечтайте! Мы теперь враги навечно! – категорично заявили девушки.

– И подношения принёс! – добавил Геннадий.

– Да? А что за подношения? – заинтересовались подруги.

– Можно войти? Тогда и покажу.

– Ладно, входи, – нехотя разрешила Анжелика.

Рука исчезла, и в дверь вошёл Геннадий. В одной руке у него был поднос, на котором стояла бутылка вина, три фужера и ваза с фруктами. На другой руке у него, как у официанта, было перекинуто полотенце, а под мышкой торчала большая коробка конфет.

– Подношения оставь, а сам убирайся, – приказала ему Ольга тоном, не терпящим возражений. – Мы неподкупные, поэтому о перемирии даже и не мечтайте!

– Девочки, а кто же вам будет бутылку открывать и вино разливать? – подлизывался Геннадий.

Девушки переглянулись.

– Может, оставим его, как не самого гадкого представителя мужского племени? – спросила Анжелика у подруги.

Ольга придирчиво посмотрела на Геннадия.

– А стоит ли? Он войдёт к нам в доверие, а потом опять будет над женщинами измываться! Ух, мерзавец! – с ненавистью прошипела она.

– Девочки, я исправлюсь! – пообещал Геннадий.

– Хоть мы тебе и не верим, но так и быть, оставайся, – наконец-то смилостивилась Анжелика.

– Ты пока тут на стол накрывай, а мы пойдём в ванную, носики припудрим, – сказала Ольга. – Пошли, подруга.

Анжелика первая вошла в душевую комнату, а Ольга задержалась. Геннадий привлёк её к себе и поцеловал.

– Ну как она? – кивнул он в сторону душевой комнаты.

– Всё будет хорошо, – успокоила его Ольга, поцеловала любимого и поспешила к подружке.

Ольга включила воду и, наклонив заплаканную Анжелику над раковиной, стала умывать ей лицо. Анжелика, отфыркиваясь водой, при этом ещё пыталась говорить.

– А если он… больше не захочет… ко мне… подходить?