Звонарёв довольно потёр руки, потом обратился к застывшему в изумлении мастеровому:

— Видишь, дядя, повезло тебе. Есть кому мертвецов убирать. Так что давай, бери своих друзей, и здание прибирай, да чини. Ну и об оплате подумай.

Гаровец сглотнул, потом осипшим голосом выдавил:

— Э… Господин хороший… Может, ещё кто на подмогу подойдёт? Вокзал большой, работы на всех хватит… А то нам тут на неделю, ежели запрягёмся…

Владимир равнодушно пожал плечами:

— Ещё десяток веди. Да если найдёшь женщин — тоже можешь прихватить.

Мастеровой было нахмурился, но человек спокойно закончил фразу:

— Если сам полы мыть будешь, то не надо. Кем раньше то был, дядя?

Тот снова нахмурился:

— Слесарь я. Из депо.

Звонарёв оживился:

— Вот ты то мне и нужен. Остальные с тобой — тоже из депо?

— А что?

— А то!

Передразнил его офицер. Потом вспомнил, что всё-таки тут своя специфика, задал вопрос нормальным тоном:

— Людей набираем. В депо. На дистанцию. Восстанавливать пути, подвижной состав, когда пригоним. На уборку улиц. В пожарную часть. Все нужны. И чиновники, и обслуга, и мастеровые всех специальностей. Скоро стройку начнём. Так что, любезный, прогуляемся мы с тобой вон к тому бревну, и поведаешь ты мне, в каком состоянии депо сейчас находится.

Мастеровой снова сглотнул, пытаясь осознать услышанное. Потом кое-как выдавил:

— Чтой-то я вас не пойму, ваше высокоблагородие, не разберу звание, уж простите. Вы что сюда, не налётом?

Звонарёв усмехнулся:

— Каким налётом? Как банда, что ли?

Человек кивнул в ответ, испуганно дёрнулся, сообразив, что ляпнул. Но лейтенант не обращая внимания на сжавшегося мастерового, спокойно и внушительно произнёс:

— Не налётом. Мы — гарнизон Гарова. И отвечаем за порядок в городе перед своим начальством.

— А… Начальство кто у вас, ваше высокоблагородие?

Новая усмешка на лице молодого гиганта, потом спокойный и чёткий ответ, услышав который, мастеровой не поверил своим ушам:

— Её Императорское Величество Аллия Вторая. Законная правительница Русии.

— И…И… Им….

— Да. Её Императорское Величество Аллия Вторая. Она самая.

Но рабочий нахмурился:

— Говорили, что 'свободовцы' её, и дочек ейных…

— Врали. Императрица была спасена верными офицерами и переправлена к нам, в Нуварру. А теперь настало время вернуться, дядя. Так что давай, выкладывай, дядя, депо в каком состоянии?..

…Майор Рублёв был доволен — пока всё складывалось удачно для спецотряда. Быстрое, практически мгновенное уничтожение отряда карателей, расстрелянного из пулемётов бронетранспортёров. Довольно спокойное, без эксцессов, поведение жителей города, спокойно и покорно воспринявших появление военных. Вечером он проехал по городу, отметив множество белеющих на столбах и заборах листовок с заранее подготовленным ещё на Базе текстом. Дела у лейтенанта, похоже, шли неплохо. Подумав, Пётр Георгиевич, приказал двигаться к вокзалу, где размещался взвод лейтенанта. Ну или должен был… В ярком свете установленных прожекторов кипела работа. Сам лейтенант что-то объяснял большой группе аборигенов в простой одежде, размахивая руками. Те внимательно слушали, привычно держа шапки в руках. Из самого здания ежесекундно выскакивали люди с носилками, на которых лежал самый разный мусор. Стучали молотки, визжали пилы, тюкали топоры. Из-за здания выехала длинная телега, запряжённая парой лошадей. Так вот куда исчезли артиллерийские лошади? Не успели толком осмотреть здание управы, как коней и след простыл. Подсуетился Звонарёв. Впрочем, как обычно в армии. Подойдя ближе к двигающейся повозке краем глаза уловил очертания тел под брезентом. Понял, куда понадобился транспорт, успокоился. Подошёл поближе к толпе слушающих речь лейтенанта на русийском, прислушался. Увы. Чешет парень складно и бегло, как на родном русском. И слушают его внимательнейшим образом. Терпеливо дождался, пока тот закончит, и едва уловил передышку, решительно шагнул вперёд. При виде командира тот смешался, сделал непонятный жест рукой, чисто машинально, потом торопливо что-то произнёс, после чего русийцы начали быстро расходиться.

— Добрый вечер, товарищ майор.

— Вольно, лейтенант. Докладывай.

Тот пожал плечами:

— Убираем, чистим, моем. Завтра начнём приводить в порядок депо. Кстати, товарищ майор, там есть большой склад, пустой, можно его приспособить пока под кинотеатр. Прокрутить, так сказать, им агитационные фильмы. Зря что-ли, наши спецы старались?

Рублёв кивнул. Затем повёл в сторону уничтоженных океанцев:

— Много там ещё?

— Основное вывезли. Ещё пара ходок, и всё.

— Местные стараются?

— Нет. Пленных взяли, десяток. Всё что можно вытряхнули, а после направили на уборку трупов. Местных привлекать к такой работе как-то…

Майор рассвирепел:

— Почему не доложил о пленных, мальчишка?!

— Вы океанский знаете, товарищ майор?

Осёкся.

— И я нет. И никто, из знакомых нам, тоже не знает. А они сами молчат. Документы все в штабе. Так что пусть работают. Закончат — отправим к вам.

…А ведь прав лейтенант. Мы, как те японцы, что на европейские корабли влезли втихаря, все разговоры подслушали, все бумаги скопировали, а толку — зеро. Потому что ни грамоты, ни речи заморской не разумеем…

— Ладно. Проехали. Но впредь так не делай.

— Я понимаю, товарищ майор…

Помолчали. Из здания вышла пожилая, но ещё крепкая женщина в тёмной одежде, выплеснула грязную воду из ведра, сунула пустое кому то из вертящихся вездесущих мальчишек, что-то сказала. Тот кивнул, умчался. А та прислонилась к стенке, вытирая руки фартуком.

— Ого! И с ними договорился?

Звонарёв вдруг смутился:

— Тут людей бы покормить, товарищ майор. Мы в обед с теми, кто в первую партию попал, своими пайками поделились. Так такая толпа набежала, как узнали… А сейчас уже дело к ужину.