Шрифт:
Помню суетливого Делоне [33] . Вот кого я плохо понимал. Его картины в Салоне всегда подавляли меня своей величиной. Он торжествующе вез их в дальний угол барака, подмигивая на ходу: дескать, каково?
Канудо отнесся ко мне с самым горячим участием, которого я никогда не забуду. Куда только он не водил меня, а однажды даже устроил у себя в редакции выставку моих рисунков, разложив их по всем столам и стульям.
Как-то в кафе он сказал мне:
— Ваша голова — в точности голова Спасителя.
33
Делоне Робер (1895–1941) — французский художник, основоположник французского кубофутуризма, названного Аполлинером «орфизмом». От кубизма этот стиль отличался не только динамизмом, но и красочностью, использованием спектрально-чистых тонов.
И тут же раскрыл какую-то газету и отшвырнул, едва проглядев:
— К черту! Все это не для меня!
Друзья, вспоминая вас, я уношусь в блаженные края. Вас окружает ослепительное сияние. Будто поднимается ввысь стая белых чаек или вереница снежных хлопьев.
Вот еще один светоч, легкий и звенящий, ты, Блэз, друг мой Сандрар.
Хромовая куртка, разноцветные носки. Лавина солнца, бедности и рифм.
Клубок ярких нитей. Огненный родник искусства.
Круговерть чуть успевающих оформиться картин. Головы, руки и ноги, летающие коровы.
Я так часто это вспоминаю, а ты, Сандрар?
Ты был первым, кто посетил меня в «Улье».
Читал свои стихи, глядя в открытое окно или мне в глаза, улыбался моим картинам, и обоим нам было весело.
Андре Сальмон [34] . Сейчас отыщу. Вот: слышу звук его имени. Вижу бледное лицо. Жму руку.
Макс Жакоб [35] . Смахивает на еврея. Рядом с Аполлинером [36] он словно другой расы.
Помню, однажды мы пошли с ним вместе пообедать в кафе неподалеку от «Улья».
34
Сальмон Андре (1881–1969) — французский поэт и критик авангардистского направления. В юности жил в России, являлся автором нескольких книг о современном русском искусстве, неоднократно писал о Шагале.
35
Жакоб Макс (1876–1944) — французский поэт и художник еврейского происхождения. В творчестве сочетал бурлеск и мистику. Погиб в нацистском лагере.
36
Аполлинер Гийом (наст. имя Вильгельм Аполлинарий Кастровицкий; 1860–1918) — выдающийся французский поэт польского происхождения, чье творчество оказало глубокое влияние на судьбы европейской поэзии XX века, а также на формирование живописного авангарда, прежде всего кубизма. В 1913 году вышла его книга «Художники-кубисты». Аполлинер пытался внести в поэзию изобразительное начало («лирические идеограммы», или «каллиграммы»), кроме всего прочего, он увлекался тайнами Каббалы и Талмуда, и в его творчестве не раз звучала еврейская тема. В искусстве Шагала его захватила не только экзотика еврейской и славянской культур, но также смелость транспонирования в живопись поэтических средств выражения. В свою очередь, Шагал считал себя многим обязанным Аполлинеру. Не случайно он посвятил последнему одно из самых философских полотен 1910-х годов («Посвящается Аполлинеру»), собирался иллюстрировать книгу «Алкоголи», а в одном из рисунков изобразил себя в отеческих объятиях поэта.
У меня в кармане — пусто, еле наскреб сорок су. А Жакоб, похоже, рассчитывал, что платить буду я.
Мы ели салат, соус, соль — все на букву «с».
А потом не спеша пошли к нему на Монмартр. У него было много свободного времени, а у меня еще больше.
Пришли: вот его дом, двор, крохотная каморка, вход сбоку — настоящий витебский дворик.
Я мало что понимал. И, честно говоря, мне было страшновато.
Его рачьи глаза блестели и вращались. И сам он все время вертелся, дергался. А то вдруг раскрыл рот и замер. Только дышит с присвистом. Смеется и словно манит, притягивает меня глазами, раздвинутыми губами, руками.
«Если поддамся, сожрет меня с потрохами, а косточки выбросит в окошко», — подумал я.
Мансарда Аполлинера — безмятежного Зевса. Стихами, цифрами, текучими слогами он прокладывал путь нам всем.
Бывало, выходил из угловой комнаты с цветущим улыбкой лицом. Нос хищно заострен, глубокие глаза излучают страсть.
Огромный живот он носил, как полное собрание сочинений, а ногами жестикулировал, как руками.
У него дома всегда кипели споры.
Вот он подходит к дремлющему в уголке человечку и тормошит его:
— Знаете, что надо сделать, месье Вальден [37] ? Надо устроить выставку картин вот этого молодого человека. Вы не знакомы? Месье Шагал.
Однажды мы с Аполлинером вышли от него вдвоем, собираясь поужинать у Бати на Монпарнасе.
Вдруг он остановился на полном ходу и сказал:
— Смотрите, вон Дега переходит улицу. Он слепой. Дега шел крупным шагом, один, нахмуренный, мрачный, тяжело опираясь на трость.
За ужином я спросил Аполлинера, почему он не познакомит меня с Пикассо.
37
Вальден Герварт (1878–1941) — немецкий маршан и издатель, в 1914 году основал в Берлине журнал «Дер Штурм» экспрессионистского направления. В помещении редакции журнала в том же году состоялась выставка Шагала. Во время второго приезда художника в Берлин в 1922 году у него с Вальденом возник конфликт из-за оставшихся после выставки картин.
— Пикассо? Хотите стать самоубийцей? Так кончают все его друзья, — ответил Аполлинер с неизменной улыбкой.
«Что за волчий аппетит», — думал я, глядя, как он ест.
Может, ему нужно столько пищи для умственной работы? Может, эта прожорливость — залог таланта? Побольше есть, побольше пить, а остальное приложится.
Аполлинер ел, словно пел, кушанья у него во рту становились музыкой.
Вино звенело в бокале, мясо клокотало под зубами. Со всех сторон знакомые, ему приходилось то и дело кивать направо-налево.
О! О! О! Ах! Ах! Ах!
В промежутках он опорожнял бокал, запрокинув голову и блистая белоснежной салфеткой.
Покончив с обедом, мы вышли, пошатываясь и облизывая губы, и пошли пешком до самого «Улья».
— Вы никогда здесь не бывали?
Тут живут цыгане, итальянцы, евреи, есть и девочки. На углу в проезде Данциг, может, найдем Сандрара.
Захватим его врасплох. Вот увидите: он раскроет рот, точно собрался проглотить пару яиц, и примется рассовывать по карманам исписанные стихами листки.