К вечеру со стороны Пропонтиды потянуло приятной прохладой. Свежий морской бриз свободно врывался в окна императорского дворца, и тяжелая пурпурная занавесь слегка колыхалась. Потянув носом соленый воздух, император решительно отодвинул полог и вышел на балкон. Покинув роскошный личные покои, отделанные дорогим мрамором, красным деревом и золотой лепниной, Лев Фракиец, владыка Восточной Римской Империи, оперся о балюстраду и стал смотреть на запад, в сторону далекого Ипподрома.
К вечеру со стороны Пропонтиды потянуло приятной прохладой. Свежий
морской бриз свободно врывался в окна императорского дворца, и тяжелая
пурпурная занавесь слегка колыхалась. Потянув носом соленый воздух,
император решительно отодвинул полог и вышел на балкон. Покинув роскошный
личные покои, отделанные дорогим мрамором, красным деревом и золотой
лепниной, Лев Фракиец, владыка Восточной Римской Империи, оперся о
балюстраду и стал смотреть на запад, в сторону далекого Ипподрома.
Великолепный закат окрашивал в оранжевые тона аллеи, дорожки и бассейны
обширного парка, широко раскинувшегося вокруг дворца. Лев знал, что в этот
час в парке довольно людно. Многочисленные придворные любили прогуливаться
там по идеально ровным дорожкам, обсуждая дела, ведя философские диспуты или
же просто отдыхая от дневных забот. Некоторые искали уединенные места в
дальних уголках парка, в стороне от дорожек и, обнаружив излюбленную
беседку, увитую лавровыми ветвями, порою предавались там забавам со своими
возлюбленными, а то и просто с красивыми рабынями и танцовщицами. Лев
улыбнулся, вспомнив несколько подобных приключений - в былые годы и он не
чуждался таких развлечений.
Солнце садилось за громаду Ипподрома, отражаясь бликами на мраморных
колоннах и стенах. А дальше, за Ипподромом, раскинулся огромный город.
Константинополь дышал и ворочался, подобно гигантскому зверю, разлегшемуся
на берегах Пропонтиды. Сотни тысяч людей сновали по его роскошным кварталам
и бедным улочкам, занятые своими делами. Константинополь - столица мира,
город, пришедший на смену великому некогда Риму...
- Вот ты где прячешься, старый мешок!
Хрипловатый женский голос вырвал императора из блаженного полузабытья.
Верина. Кто еще, кроме законной супруги, позволил бы себе так обратиться к
императору Востока? Да и она позволяла себе такое, только когда они были
одни. Он терпел, никогда не находя в себе сил в открытую возражать ей.
Верина обладала какой-то странной властью над ним, еще с первого дня их
знакомства в одной из таверн великого города, когда будущий император был
еще малозначительным офицером. С тех пор прошло двадцать два года, но власть
ее чар не уменьшилась. Только теперь это были не чары прекрасной юной
девушки, а напористая уверенность зрелой женщины. Императрицы.
Император с тоской отвернулся от прекрасного заката и встретил
настороженный взгляд супруги. Верина подрастеряла свою красоту, но в свои
сорок лет все еще оставалась привлекательной. Да и юношеский пыл ее, тот
пыл, что покорил когда-то сурового Фракийца, никуда не исчез. Сам Лев,
недавно разменявший восьмой десяток, давно отказался от любовных забав,
Верина же постоянно меняла любовников. Друг с другом они делали вид, что
никто ни о чем не догадывается, хотя Лев наперечет знал, с кем именно спала
его любвеобильная жена. Дворцовые шпионы исправно доносили ему об этом, но
обычно он не предпринимал никаких мер до тех пор, пока кто-нибудь из
неосторожных юнцов не принимался болтать об этом. Такого болтуна немедленно
обвиняли в любом подвернувшемся преступлении и, не давая сказать и слова,
отправляли в далекую ссылку. До места назначения они обычно не доезжали...
Шаркающей походкой Лев подошел к изящному столику и наколол на серебряную
вилку устрицу.
- Что ты решил?
– Верина буквально сверлила его взглядом.
- Решил? О чем ты?
- О чем, о чем!
– передразнила она.
– О том, что происходит на западе,
вот о чем!
Император медленно прожевал устрицу и взял еще одну.
- Я отправлю поздравления Антемию. Что еще я могу сделать?
- А его сыновья?
- Прокопий и Ромул поедут в Рим, к отцу. Таково его желание, и я не вижу,
почему бы мне удерживать их в Константинополе.
Верина подошла к нему неспешной кошачьей походкой, заглянула прямо в
глаза. Император, не выдержав, уставился на блюдо с устрицами.
- Старый ты дурень. Они же заложники. Пока они здесь, мы можем быть