– Ясно, - отрезала Джуди.
– И что же вы делали?

Джерри сделал затяжной глоток из кофейной чашки и продолжил:

– Ты должна понять условия, в которые мы были поставлены, дорогая. У нас не было еды, не было воды. Все, что у нас было, это наши собственные обнаженные тела.

– Ты уже мне это говорил!
– прервала Джуди резко.

– Мы крепко обнимали друг друга, - продолжал Джерри.
– Все, что у нас было, это наши тела - обнаженные под жарким солнцем.

Джуди не говорила ни слова, но сидела, уставившись на него так, словно перед ней змея.

– Ладно! Ладно!
– закричал Джерри, не в силах вынести напряжение.
– Хочешь знать правду? Мы трахались! Да! Мы все время трахались! Если бы не эта чудесная девушка, я никогда бы не выжил! Поверь - она спасла мне жизнь!

Джуди медленно налила себе еще чашку кофе.

– Мне это не нравится, - сказала она.
– Но, думаю, мне придется это пережить. Только скажи одно: ты ее видел с тех пор?

– Только один раз, дорогая, - отвечает Джерри.
– Я встретил ее в Лас-Вегасе прошлым летом на нашей конференции по продажам.

– И что она делает?
– подозрительно сказала Джуди.

– То же самое, дорогая, - отвечает Джерри.
– По-прежнему спасает жизни!

Однажды принц Эдвард - довольно бестолковый сын королевы Елизаветы - сидел и читал журнал “Плейбой” на лужайке Букингемского дворца. Он поднял взгляд на своего брата, принца Эндрю, и спросил:

– Эй, Энди, у тебя ведь есть мозги: скажи мне - что такое “фокс-пас”?

Эндрю на минуту задумывается, затем говорит:

– А, ты хочешь сказать “фо па” - faux pas! Это французское выражение, которое означает грубое нарушение социальных норм.

Эдвард непонимающе смотрит на Эндрю.

– Что значит “грубое нарушение социальных норм”?
– спрашивает бестолковый принц.
– Приведи мне пример.

– Ну вот, например, - говорит принц Эндрю, - вспомни прошлую субботу, когда архиепископ Кентерберийский пришел к нам на ланч, и мать пригласила его прогуляться в саду с розами?

– Да, помню, - говорит Эдвард.
– И что из этого?

– Слушай дальше, - продолжает Эндрю.
– Помнишь, как архиепископ уколол палец шипом? Рана сильно кровоточила, и мать привела его во дворец. Они вместе вошли в ванную и оставались там довольно долго. И когда они вышли, мы все пошли на ланч. Помнишь все это, Эдвард?

– Конечно, помню, - отвечает Эдвард.

– Теперь, - продолжает Эндрю, - помнишь, когда я передавал тебе пудинг, мать сказала: “Архиепископ, ваш укол все еще вас беспокоит? [3] И архиепископ ответил: “Нет, Ваше Величество, опухоль спала с тех пор, как вы помассировали его в ванной”.

И тогда пудинг вывалился у меня из рук и заляпал всех, кто сидел за столом, а ты закричал: “Вот дерьмо!”

– Да, помню, помню!
– воскликнул Эдвард взволнованно.

– Ну так вот, - сказал Эндрю, - когда ты закричал “дерьмо”, это как раз и был случай faux pas!

Однажды на маленьком греческом острове Крит местная драматическая труппа разыгрывала известную греческую драму “Ит-а-Пас Рекс”. Молодой Спиро Сфинктер, греческий актер-любитель, получил в драме небольшую роль. Он должен был выйти на сцену, приблизиться к красивой девушке, лежащей в постели, и сказать слова:

– Я хотел бы поцеловать вас в губы и прокрасться прочь!

Но в вечер премьеры Сфинктер очень разнервничался. Он вышел на сцену, колени у него задрожали, он едва доковылял до девушки в кровати и пробормотал:

– Я хотел бы поцеловать вас в... Я хотел бы поцеловать вас в...
– в голове у него было пусто.

Он попытался снова.

– Я хотел бы поцеловать вас в...

Внезапно кто-то из задних рядов вскочил и выкрикнул: “В промежность!” В то же мгновение у старой миссис Акриполис, сидящей в зале, случился суровый сердечный приступ, и она упала замертво.

На следующий день, на похоронах, в Святой Православной Церкви Благословенной Кровоточащей Непорочной Девы епископ Кретин, в приходе у которого теперь осталось только три старушки, поклялся мстить!

– Мы должны вымести эту грязь поганой метлой!
– кричал Кретин.
– Я положу конец этому моральному разложению!

Тот же вечер. Театр. Кретин сидит у самой сцены; на коленях у него заряженный пистолет, в кармане пачка - динамита, и выражение его лица подло и зловеще.

И как нарочно, во втором акте пьесы молодой актер Сфинктер, спотыкаясь, выбегает на сцену, добегает до девушки в кровати и объявляет: