– Я… я… – это, оказывается, лепетал Горн.

Хрюк уже отстегивал от ремня свой боевой молот.

– Все в порядке, Хрюк, – сказала я. – Это мой брат. Нам надобно перекинуться словечком.

Я потащила Горна за рукав вон из трактира, туда, где сквозь листья пестрело золотом солнце. Он выглядел так знакомо, наш Горн, – глаза темно-карие, у нас у всех такие, над губой и на подбородке уже лезут волосы, на лбу шрам – моя работа, это я с деревянным мечом игралась, уже много лет назад. Так много лет назад… Интересно, я-то хоть чуть-чуть изменилась?

– Если собираешься меня пристукнуть, сделай это тут, будь добр, – сказала я. – А то Хрюк тебя поколотит, полы еще потом мыть.

Горн выкатил на меня глаза.

– Искра, да что вообще происходит? Все решили, что ты ночью пошла в отхожее место и тебя волки съели.

– Да ну? Вот так прям и решили?

Когда тебя съедает дикое лесное чудище – это отличный, очень живописный способ умереть. Хотя лично я бы, конечно, предпочла геройски погибнуть за какое-нибудь безнадежное, но жутко благородное дело.

– А потом гляжу: доспехов-то нет. Моих любимых доспехов, на которые я горб гнул невесть сколько, маслом каждый вечер натирал…

– Прости, Горн, – хлюпнула я.

– Почему ты сбежала, Искра? – Брат говорил скорее печально, чем сердито.

– А что, не должна была? Мир полон приключений, а я торчу в этом забитом народом, спятившем доме, смотрю за девятью постоянно дерущимися мелкими спиногрызами…

– …так что лучше торчать в этом забитом народом, спятившем трактире и смотреть за десятком спиногрызов покрупнее, которые тоже постоянно дерутся?

– Гм… – Да, Горн умеет поставить вопрос ребром.

Что и говорить, меня всегда одолевали мечты о военной славе. В одной я стояла на вершине холма, глядя на целую армию внизу, – и это было совсем не безнадежное дело. В этой мечте я победила! Вот и сбежала из дома в надежде на какое-нибудь крутое приключение. Тут, в «Козле-Зубоскале», отличная стряпня… но вот уписывает ее та же самая девчонка, какой я всегда была, разве нет?

– Пойдем домой, а? – сказал Горн.

Я затрясла головой. Братья вечно ныли по поводу воинской подготовки и хлопот по хозяйству. Но они понятия не имели, что такое быть старшей дочерью в большой семье.

– Мама скучает по тебе, – сказал вдруг Горн. – Плачет по ночам…

Мама скучает? Это по мне-то? Мне шел семнадцатый год. Не думала, что она вообще заметит мое отсутствие.

В глазах у меня защипало. Реветь я не хотела, так что задрала голову повыше: пусть солнце высушит слезы.

– Ты это прекрати, – сказал Горн. – Терпеть не могу, когда ты так делаешь. Это жутко.

Если пялиться на солнце, говорят, можно ослепнуть. Только вот моим глазам это никогда не вредило. Солнце делало меня теплой и сильной, будто его яростный свет наполнял меня изнутри до самой макушки. Мне это так нравилось.

– Я вернусь домой, – я произнесла это совсем тихо, чтобы голос не сорвался. Поверить не могу, что вот так, запросто поставила крест на приключениях… но если мама скучает, дочь всегда вернется домой…

– Искра! – через кусты проломился Хрюк, ревя, как раненый бык. – Пепельные Налетчики скачут сюда!

Горн вскочил с колоды, на которой восседал, споткнулся и наступил со всей дури на мой сапог. На свой сапог, между нами говоря.

– Ты сказал, Пепельные Налетчики скачут сюда? – осторожно спросила я.

Вдруг он на самом деле сказал: «Перечные кренделечки…» – а у меня морковь в ушах.

– Ну да! – подтвердил он.

Сердце у меня ухнуло куда-то в Горновы сапоги. Хрюк так и косился через плечо, словно боясь, что Пепельные уже здесь.

– Из Двух Жаб, деревеньки, что к северу от нас, народ прибежал. Налетчики спалили ее дотла. Говорят, они движутся на юг, к нам.

– Какой… какой ужас, – выдавила я. – Самое время мне отправиться домой…

– Но ты же не можешь уйти сейчас! – Хрюк скорчил такую рожу, что борода у него встала дыбом. – Если мы не станем драться, они все заберут, а остальное пожгут. Ты же наш единственный шанс побить их. Ты – из Старой Лощины!

Из Новой, черт меня возьми, Лощины, подумала я, а в Новой магии – примерно как в остывшей овсянке.

– Погоди-ка, – нахмурился Горн, – что ты там сказал по поводу Старой Ло…

Я двинула ему локтем в живот.