— За меня не беспокойся. Лучше помоги Филу с физикой.

— Ага. Он же на два класса старше — мы ещё не учили того, что у них было, — Сёме совсем не хочется возиться с великовозрастным тупицей.

— Мы — нет. А ты-то наверняка весь курс до конца знаешь и много чего сверх программы, — всё-таки Наташка очень красивая девушка и смотрит так умоляюще, что просто сердце разрывается от сочувствия. И очень хочется ей помочь.

— Блин, Бука! После твоих объяснений я просто профессором себя чувствую, — Филя выглядел таким радостным, как будто только что познал все сокровенные тайны мироздания. Ну и Сёме приятно — не напрасно соображал, как втолковать этому… не слишком сообразительному чуваку законы радиоактивного распада.

— Мальчики, обедать, — из кухни выглянула Наталья. Это она свела ребят у себя дома и организовала между ними конструктивное общение. Ну да, у девятых и одиннадцатых классов нынче экзамены, так что готовиться к ним приходится всерьёз. Особенно Филиппу, который отродясь не радовал учителей ни особым прилежанием, ни заметной сообразительностью.

Трель дверного звонка возвестила о прибытии Оленьки. Вот ведь всё одно к одному — будто Натка нарочно сводит своего нового приятеля с подругой детства, живущей по соседству. И не отвертишься, потому что всё идёт по плану — девочки должны заняться подготовкой к сочинению, а мальчики снова вернутся к физике. Но пока, наворачивая борщ, можно и на отвлечённые темы потрепаться.

— Ты, Филя, когда получишь аттестат, то куда подашься, — полюбопытствовала Ольга.

— Думаю до осени устроиться в лесничестве. Дядька обещал помочь с оформлением. А потом — в армию пойду. Военком говорит, что попаду я обязательно в десант. Ну а там, может, на прапорщика выучусь, да и останусь служить насовсем.

Наталья нахмурилась, но ничего не сказала. Сёме уже понятно, что она мысленно примерила на себя роль жены военного, и ей где-то жмёт.

— А на настоящего лесничего не хочешь выучиться? — спросил он, как бы между делом.

— В институт, боюсь, не поступлю. Хотя, да, было бы заманчиво. Есть у нас в области такой. Хотя… хм… попробовать-то можно. А, если завалю вступительные, то за два года, пока служу в армии, могу позаниматься, подготовиться. Не знаете, обучение там нынче платное, или как?

— Так узнай. И выясни, дают ли общежитие, — нажала Наталья. — А, может, там стипендию платят!

Ольга изумлённо перевела взгляд с подруги на одноклассника — уж очень слаженно они трамбуют Филю. А тот даже не трепыхается, словно телок на верёвочке.

— А ты, Нат, что этим летом будешь делать? — спросила она тревожно.

— Мы с Сёмой будем лес за рекой обследовать на предмет поиска физических аномалий. Слушок был, будто там лет пятнадцать тому назад наблюдали какое-то непонятное свечение.

— И что с того? — вскинулся Филипп. — Чего это вы надумали шариться там, где когда-то что-то было?

— Потому что интересуемся, — резко ответила Натка.

— А, может, и меня с собой возьмёте? — ослабил нажим Фил.

— Даже и не думай — будешь готовиться к поступлению в ЛесТех.

— А мне с вами можно? — это уже Оля. И посмотрела со смешинкой во взоре. Наверно, прикололась.

— А тебе можно. Мы на другой день после выпускного пойдём. Без палатки — это недалеко, так что каждый день можно возвращаться домой.

Филиппу ещё в апреле исполнилось восемнадцать, после чего он сразу сдал на права. Поэтому каждое утро привозил девчат и товарища в лес, а вечером забирал. Машину для этого Сёма выпросил у отца. Между папой с сыном давненько наладились доверительные отношения. Сразу после того, как в шестом классе шкодливый в недавнем прошлом подросток резко остепенился и из пацана стал сразу серьёзным помощником. К тому же — учился всегда хорошо.

Зачем взяли с собой Оленьку? Потому что для поисков требовался третий участник. Дело в том, что работали не просто так, а с прибором. Ко входным клеммам вольтметра подключили два провода, которые девчата разносили в противоположные стороны и растягивали примерно в метре от земли, удерживая за прикрепленные к концам изоляторы. А парень считывал и записывал напряжения постоянного и переменного тока.

Потом провода опускали на грунт, а они были в изоляции, и снова снимали данные. Затем эту измерительную линию поворачивали на сорок пять градусов и всё повторяли. И ещё на сорок пять. Это происходило не в чистом поле, а в густом лесу, так что рук, порой, даже не хватало на борьбу с постоянно мешающими ветвями.

А потом переходили на несколько сотен метров и снова начинали измерения.

Семён отдавал себе отчёт в том, что за пятнадцать лет в лесу любые следы покроются палой листвой или хвоей. Что ямки оплывут, а сломленные стволы сгниют. Поэтому сразу сделал упор на подробное обследование местности с помощью техники.